— В таком случае, я с удовольствием принимаю ваш подарок, ваше величество! — снова склонился я.
— Мне нравится твоя непосредственность, друг Рикардо! — хохотнул король и двинул меня в плечо. Просто хлопнул. Но я чуть не отлетел. — Если что, будут какие-то вопросы относительно традиций, приходи прямо ко мне. Обсудим.
— А теперь объявляю торжественный приём в честь нашего дорогого гостя открытым! — обернулся он к залу и крикнул так, что слышно его было в самых дальних концах помещения.
* * *
— Почему! Почему ты мне этого не сказал! — давил я горло Диего, прижав его тушку к столешнице. Стол огромный, невероятный, и очень тяжёлый — выдержит роту таких, как Диего.
— Да…к-к-к-кх-да б… я ус… пел?.. — прохрипел в ответ мой атташе. Ещё чуть сильнее надавлю, и мужик копыта отбросит. Спокойно, Рома, спокойно! Уймись!
Подействовало, злость медленно начала спадать. Я продышался, отпустил его и заходил по комнате взад-вперёд.
— Почему, почему ты говоришь мне об этом только сейчас?!
— А что-то изменилось, если бы сказал сразу после приёма? — парировал паршивец.
Тоже логично. Блин! Так я хоть не знал, и довёл дело… Впрочем, лучше б не доводил.
— Тебя как зовут, красавица? — ухмыльнулся я, чувствуя себя товарищем Суховым, идущим вдоль выстроенных в ряд женщин. Женщин, в отличие от фильма, было три, и все мои, а не какого-то разбойника Абдулы. Четвёртая, тоже моя, смоляная брюнетка, стояла сбоку у стены, сложив руки на груди в отрицающей позе. Примеряла на себя роль хозяйки — «коменданта общежития». Сцен ПОКА не закатывала, но я чувствовал, всё самое интересное впереди. Понимание — пониманием, но чисто по-женски она всё равно отомстит.
— Кузиманириэль, — мой господин! — по-военному гаркнула альфа. Которая солидная, с сиськами. «Гаркнула» сказано громко, с её тоненьким голоском это смотрелось иначе, но военной выправкой несло за милю.
— Ку-зи-ма-ни… Блин! — «блин» я сказал по-русски. — А попроще тебя можно называть? Хотя бы дома?
— Конечно, мой господин.
— И как?
Намёк на раболепный кивок (что в исполнении аристократки с въевшимися в кровь традициями, смотрелось довольно смешно).
— Теперь вы мой господин. Как назовёте, так и будет.
Мне не понравилось это «теперь». Ой не понравилось.
Девушка старалась не смотреть мне в глаза. И перебросившись с ней парой слов, я понял, что она… Меня презирает. Причём не меня, как представителя низшей расы, шовинизмом от неё не пахло, а меня, как своего супруга. Побуравив её взглядом, я не выдержал:
— Родная, да как будто я в восторге от того, что ты моя жена! Тебя мне так же навязали, как и мне тебя! Так что будь добра, веди себя учтивее! И поласковее. Нам ещё эту кашу разгребать, и лучше найти для этого общий язык, а не глупо дуться.