— Дядька Вермунд, не будем терять время. Веди, где он?
— В мастерской. Скорее! Расступились, а ну расступились, канальи! — рявкнул сотник на прислугу, загораживающую дорогу. Два стоящих рядом приданных ему отрока гвардейской стражи заработали плечами и кулаками.
Мастерская. По его знаку дверь отвалили. Ещё несколько дней назад при отвале двери там стоял жар; изнутри на тебя шла волна горячего воздуха. Всегда горячего, когда б ни отваливали. Но слава всевышнему, Ричи стал выбиваться из сил, и приступы повторялись всё реже и реже. Он сам со слугами несколько раз заходил внутрь, им удавалось поить юного графа, и даже пару раз всунуть в него что-то съестное. Но потом снова начинался приступ, и в комнате сгорало всё, что они оставляли, кроме, разве, черепков от битых кувшинов. Конец зимы, на улице было холодно (пусть морозы уже ушли), но любой плед, любое одеяло, что оставляли, прикрывая юного графа от наготы, его приступы не переживали.
— Ричи! Ричи, милый! — забежала внутрь и встала ступором баронесса.
Лежащий на голом камне обнажённый парень открыл глаза. Баронесса присела перед ним на колени, взяла в руки его голову.
— Ричи! Рикардо! Очнись! — Из её глаз потекли слёзы.
Юноша застонал. В глазах его вначале проступил привычный туман, но затем развеялся, и лицо юного графа озарило узнавание:
— Астрид? — Судя по сухости голоса, говорить ему было больно.
— Держись, Ричи! — Астрид принялась гладить его, обнимать его голову, покрывать её поцелуями. — Только держись! Мы тебя вытащим!
— Но я не хочу вытаскиваться! — прохрипел он.
— Молчи!..
— Астрид, я — неудачник!.. — продолжал шептать он. — Я ничего не смог. Хотел многого, но не смог. А ещё я чудовище. Пожалуйста, не говори Вике, какое я чудовище! Пусть знает только, что я — неудачник.
— Молчи, Рикардо! Молчи! Держись, мы вытащим тебя! — повторяла его сестра.
Она, наконец, пришла в себя и отпустила его голову. Поднялась. Глянула на сотника. Глаза её были нахмурены, в них плескалась бездна злости и решимости отчаяния, но сотник не имел к её злости отношения.
— Дядька Вермунд, в замке остался мёд? — спросила она после глубоких раздумий.
— Обижаешь, девочка! — ответил он. — Несколько бочонков. Есть прошлогодний, есть более выдержанный.
— Давай прошлогодний. Бегом топить печи и растапливать его! Мёд должен быть жидким!
— Он будет горячий, — парировал сотник.
— Плевать! Главное, чтобы можно было залить в рот, как воду. Если надо — добавьте чуток воды и перемешайте, мёд должен литься. Выпори слуг, кто будет телиться и работать медленно, теряем время! Ричи слаб, ему не долго осталось.