− Ты еще скажи, что вся наша жизнь здесь не имеет смысла, − тяжело вздыхая, сказал Шеф.
− Так и не имеет. Тебе уже не пятнадцать, Олли, так что не прикидывайся идиотом. Мы на дне дерьмовой ямы с гордым видом барахтаемся и продолжим это делать куда активней, будь хоть призрачная надежна из этой ямы выбраться.
Шеф кивнул, даже не морщась от такой правды. Ему и самому это все было ясно, просто что-то внутри привычно не хотело говорить об этом вслух.
− Ладно, я дежурить, − закончил разговор Кирк.
− А я, пожалуй, пристрелю нам что-нибудь пожрать, заодно разомнусь и подумаю.
− Смотри только человека не пристрели, − хохотнул Кирк.
Вот теперь уже Шеф шутки не понял и уставился на друга дикими глазами.
− Как эта баба тут появилась, ты стал совсем диким, − пояснил Кирк. – Трахни ее. Парни не станут возражать, если ты ее разок зажмешь вне очереди. Все ж знают, что тебе нужнее.
− Иди ты на хуй, Кирк.
− Не могу, я сегодня дежурю, − мгновенно парировал лысый великан и, заржав, закинул на плечо автомат.
Все тут ходили с пистолетами, а он всегда имел личный автомат, вычищенный и готовый к бою, если не патронами, то прикладом.
Шеф только головой покачал, глядя на удаляющийся силуэт, и пошел совсем в иную сторону – к площадке, где наспех вновь установили насос, чтобы оттуда взобраться на каменную породу и шагнуть на самый край здешнего мира, туда, где на пути к морю иногда гнездятся птицы, а, охотясь на мелких змей, в темноте залетали непозволительно близко к людям.
Таких подстрелить было сложно. Они дожидались мига, когда Зена исчезала, оставляя на западе тонкие полосы огня прямо в небе, а сами летели во мраке бесшумными крылатыми тенями, и только идеальный натренированный Пеклом слух помогал услышать взмах крыльев отчетливей собственного шага по камням.
Шеф настолько привык к этому, что даже не пытался найти взглядом птицу. Ему все чаще было невдомек, почему люди полагаются на глаза, совершенно бесполезные ночью в пустыне. Не замедляя шага, он прошел вперед, разглядывая красные полосы в небе от умирающих за вулканом лучей раскаленной Зены, а потом остановился, услышав шелест крыльев, закрыл глаза и выстрелил, не целясь, в темноту на один лишь звук.
Дышать он перестал, даже не заметив, а когда птичья туша шлепнулась где-то совсем рядом на камни, сделал вдох.
Сегодня добывать еду должен был Тибальд, а Шеф в суете никому его дежурство не передал, потому и забрал его себе, заодно выпустил пар. Злости в нем было почему-то непомерно много, как никогда. Еще и гадская песенка крутилась в голове.