– Но разве тебе тут удобно? – неловко спросила Карин.
Шеф аж глаза открыл, чтобы посмотреть на нее.
– Как бы, а не срать ли тебе на мое удобство? – раздраженно спросил он.
– Нет, вовсе нет. Тот же диван твой, да? А мы его с Бергом занимаем…
– Забей. Как только твой капитан поправится, я его вышвырну оттуда, а пока пусть лежит. Это мой старый барак, первый, мне в нем удобней, чем где-то еще.
Он снова закрыл глаза, потому что не лукавил. Он действительно чувствовал себя здесь лучше. Здесь даже ответственность за Демонов ощущалась не так остро.
– Тут совсем мало места. Конура, а не жилье, – прошептала Карин, приближаясь.
Шеф не смог не рассмеяться.
– Ты дурная, да? Тут все вокруг живут вот в таких конурах. – Он даже сел, чтобы посмотреть на женщину, так и не понявшую, видимо, где оказалась. – Когда нас много, мы еще и не в одиночку живем. Я на этом матрасе спал сначала с Витом, потом с Катом, потом с Диком, Вайтом и Питом, а потом уже переехал в Шефский барак, как зам прошлого Шефа. Вот все вот эти свои причитания можешь засунуть в задницу и проваливать отсюда.
Он указал ей на дверь раненой рукой, забыв от гнева о боли.
– Прости, – очень нежно прошептала она, внезапно рухнула на колени и, схватив его за руку, прижала его ладонь к своей груди, сжимая ее пальчиками. – Прости меня, и весь Майкан прости. Мы же пытались. Оливер, послушай, ты ведь не должен быть здесь!
– Блять, отвали ты от меня! – рыкнул Шеф, вырывая руку. – Я убил человека, так что я тут по закону, и хватит нести всякую чушь.
– По закону твой приговор отменили! – выпалила Карин, снова хватая его за руку. – Пожалуйста, послушай, ты должен это знать!
Она смотрела в его растерянные и неуверенно злые глаза, такие словно он хотел бы злиться, а никак не мог решить, способен ли на это.
– Когда тебя арестовали, на Майкане много писали в твою защиту, а потом, когда вынесли приговор, было много протестов, беспорядков. Я маленькая была, но я помню, как люди были готовы хвататься за оружие и чуть ли не силой тебя отвоевывать. Мой отец был готов, жалел, что тебя сразу не отбили у властей в день убийства. Тогда никто еще не мог осознать, что произошло. Главное, что потом приговор тебе изменили. Тебя должны были отправить на рудники в Загру на двадцать лет с последующим полным освобождением. Да, без права занимать управляющие должности, но в целом без ограничений, а на Загре ведь даже учиться можно…
– Ну, и что мне с этой гребаной правдой делать? – растеряно спросил Шеф. – Я в любом случае не на твоей ахеренной Загре, а здесь.