Во всем этом Оливер не сомневался, потому мысли ему не мешали спать. Он занял одну из будущих кают – неуютную металлическую конуру, с коричневыми от ржавчины пятнами на двери и одной из стен. Здесь ничего не было. Металл отдавал холодом, но дверь закрывалась, и ноги на полу можно было вытянуть. Этого было для Оливера достаточно, чтобы лечь, закрыть глаза и уснуть.
Он волновался за парней, о судьбе которых не было информации, но это было уже привычное волнение, с которым он сталкивался не раз. Лишая себя сна, он им не поможет, может даже хуже сделать, потеряв холодный рассудок. Будут новости – его непременно разбудят, ну а пока он должен сделать самое важное: отдохнуть, чтобы полным сил прийти им на помощь.
Он закрыл глаза и сразу провалился в сон – глубокий и лишенный сновидений, но сон этот как всегда был чутким: любой шорох мог его нарушить, а тут скрипнула дверь, и на металлический пол ступила чья-то нога.
Он открыл глаза и посмотрел на вошедшую. Это была Карин, не узнать ее тонкую фигурку с коротко стриженными волосами было почти невозможно.
– Я тебя разбудила? Прости, – сказала она и села с ним рядом. – Я просто очень хотела к тебе.
Шеф не ответил, протянул к ней руку, но замер, так и не коснувшись ее бока, повторяя себе самое главное: он должен ее отпустить. Так будет лучше для всех, но убрать руку не получалось, пальцы сами скользили по воздуху рядом, повторяя контур ее талии и бедра.
– Я все слышала, – призналась Карин. – Не хотела, просто ноги сами за тобой пошли и… почему? – спросила она и посмотрела на Оливера.
В ее глазах опять стояли слезы.
– Потому что я Шеф, а не Оливер Финрер, – глухо и даже немного виновато признался он.
Он знал, что она не поймет, и ждал, что она снова начнет его уговаривать, но она не стала, а просто легла рядом с ним, прижавшись к нему горячим телом, уткнулась носом ему в грудь и замерла, прежде чем прошептать:
– Я люблю тебя и хочу остаться с тобой. Хочу, чтобы у нас были дети, чтобы…
– Карин, – почти простонал Шеф, надеясь прервать ее, остановить, но она не дала.
– Молчи, – попросила она, приподнявшись. – Просто молчи.
Она провела пальцами по его пересохшим губам, облизала свои и потянулась за поцелуем, не давая ничего возразить.
– Просто молчи, – просила она, забираясь на него сверху, сжимая его бока своими коленями и нагло ерзая на его члене, ощущавшем все ее чувствительные ложбинки, несмотря на двое штанов между ними: ее и его.
Его руки снова тянулись к ней, но что-то словно мешало прикоснуться. Хотелось вцепиться в ее бедра, сжать их, впиться пальцами до синяков, но он хватал воздух, почти не отвечая на ее поцелуй.