Она в это верила, и Кирк это видел в ее бело-синих глазах, в которых зримой силой перетекала энергия.
– Так веди себя, как человек, – сказал Кирк. – Ты же ничего человеческого в себе не оставила.
– У меня не было выбора, – простонала Зена.
– А теперь есть, – как-то просто и даже добродушно сказал Кирк. – Хочешь быть человеком – будь.
– Как? – робко спросила Зена.
Она помнила, что творила, но не могла понять, как она могла так поступать с людьми, и почему в ней случились все эти перемены не понимала.
– Откуда я знаю как, – пожал плечами Кирк. – Для начала было бы неплохо перестать убивать.
И Зена дернулась, а потом призналась испуганно.
– Я послала своих людей убить твоих друзей, всех до одного, чтобы никого не осталась.
– Ну и дура, – честно сказал Кирк, сидя все так же на полу, в синяках, со вставшим членом и напряженной морщинкой между глаз.
– Ты меня теперь тоже никогда не полюбишь? – жалобно спросила Зена, но Кирк не стал врать.
– Не станешь исправлять – не полюблю!
Оставив Ярвана за главного, Лотар снова спрятался от всех на крохотной палубе с приборами связи, только теперь он не пытался ни с кем связаться, а просто лежал на полу, стараясь понять, что дальше делать. Команда осталась маленькая и из снаряжения всего один боевой костюм, в которую, по-хорошему, Лотару надо было влезть самому, потому что он один по-настоящему умел с ним управляться, но отстреливаться в боевом костюме, шевелить мозгами, пилотировать крейсер и искать способы снять барьер Лотар физически не мог. Он сильно устал, головная боль превратилась в треск, но решения он не находил.
«Хоть пойди и умри тут вместе с ними, потому что так правильней, чем просто улететь», – думал он, а потом признавался себе, что это глупо и даже как-то по-мальчишечьи, словно он снова тянется за Оливером Финрером, забывая о том, кто он сам.
«А могу ли я разыграть собственное пленение?» – размышлял он, пытаясь понять, будет ли ЗАП его спасать, а потом признавал, что спасать может и будут, а на уступки «террористам-захватчикам» не пойдут.
– Тупик, – шептал Лотар, а потом вспоминал еще и про Ирона, которого вроде бы спасли, да только обреченность его ситуации это не изменило. Ну помыло его аппаратом, ну исчезло пару проблем, но суть-то осталась, а значит он истечет кровью в любую минуту и все будет напрасно, хотя сам Ирон почему-то не переживал на этот счет.
– Без меня Берг не настроил бы крейсер, а без крейсера не улетел бы отсюда Шеф, будем считать, что я вернул ему долг, а теперь и умереть не страшно.
Лотар с ним не спорил, просто потому что спорить о жизни с приговоренным на смерть – глупо, особенно если сам ты в списках на треклятую эвакуацию, предательски близкую и страшную.