Сев на прежнее место, она закрыла глаза, пока на экране мелькали файлы один за одним. О преступной деятельности префекта. О том, что Оливер был вхож в его дом. О сыне префекта, сменившем впоследствии фамилию, и, наконец, о родителях самого Оливера.
«Интересно», – решила Зена и снова нырнула в сознание запуганной Карин.
– Ну что, ненавидишь его? – спросила она, глядя на свою пленницу.
Сейчас она не выглядела взрослой и сильной, просто девочка в инвалидном кресле, такая худая, что явно нездоровая, не способная голову держать нормально. Мешок с костями, что мнет покрывало на своих коленях, но взгляд у Карин, даже такой, был слишком решительным.
«Не дождешься», – отвечала она мысленно, потому что на речь сил у нее не было.
Она любила Оливера, и это злило Зену еще больше. Так сильно злило, что та все больше хотела растоптать эту любовь, больше, чем саму Карин.
– Думаешь, ты все о нем знаешь? Ну-ну, – насмехалась Зена.
«Достаточно, чтобы любить», – отвечала Карин.
Она знала все о его жизни до ЗиПи3: как он учился, когда родился, в каких соревнованиях участвовал, что изучал, что создавал. Все, что только можно было узнать о человеке. Теперь же она знала, что он силен, справедлив и честен, хотя взгляды его могут пугать, но это совсем не важно, это среда, а не его личность.
«Когда мы вырвемся отсюда, он станет другим», – думала она.
– Конечно, – смеялась Зена. – А может твой Оливер – давно чокнутый псих?
Карин головой покачала. Это было так нелепо, что она даже реагировать на это не хотела.
«Отстань».
Зена отставать не собиралась. Она развернула кресло Карин от светлого окна к большому голографическому экрану. На том сразу возникла медицинская карта Августы Финрер.
– Она сумасшедшая. Психически больная женщина на препаратах, которой нельзя рожать, а твоего Оливера она родила. Думаешь, с такой наследственностью он тут не свихнулся? Так в кого ты влюблена? В человека, которого никогда не существовало? В психа, который как-то возглавил шайку уродов?
Карин посмотрела на нее устало. Она так много рыдала, что спорить у нее сил не было, поэтому она просто плюнула на Зену и на все ее слова разом, и не важно даже, что плевок шлепнулся на пол где-то между ними.
Карин было только жаль больную Августу и вообще всю семью Финреров. Теперь было ясно, как это его отец согласился на перевод с Земли на Майкан. Какую бы должность ему там ни предложили, выглядело это, как ссылка.
– Сто процентов он тоже был замешан в делах префекта, а когда запахло жареным, слился, – говорили иногда в кабаках, перебрав.