– Слышал, мразота? – спросил первый.
– Иди нахер, – хриплым шепотом ответил Берг.
Он даже голову держать не мог и упирался лбом в трубу, к которой были прикованы руки. Сидя в непонятной коморке на полу без одежды, воды и возможности сопротивляться, он не мог уже полноценно огрызаться и не дергался, когда на него выливали ведро, начиная тем самым новый акт издевательств. Вырубиться от тока и очнуться уже в цепях было обидно, если бы внутри не извивалось хищным червем чувство вины.
Он предал Карин. Он попался, как идиот. Он подвел всех, даже Шефа, который ему верил. По всему выходило, что он сам во всем виноват. Сам проиграл. Сам привел корабль в этот ад. Он заслужил все, что случилось с ним, и это тоже.
* * *
Зена сидела и смотрела на монитор, где она снова написала слова странного огромного нечеловека по имени Люкс.
«Человечность не имеет ничего общего с внешностью, формой и удовольствием. Попробуй вместо человеческих развлечений изучить человеческое искусство, там куда больше говорится о человечности настоящей».
– Ну и что такое человечность? – спросила Зена почему-то вслух и внезапно ощутила, услышала ответ пленной женщины:
«Способность оставаться человеком, несмотря ни на что, хотя откуда тебе знать, что такое быть настоящим человеком».
У Зены от такой наглости вспыхнули белым сиянием глаза, она едва не сжала кулак, чтобы поджарить мозги наглой девки, но остановилась только потому, что искренне верила, что, получив человеческое тело, она действительно сможет понять, что такое быть человеком по-настоящему.
Виту кусал жетон, бил себя его краем по носу, переворачивал и ударял по стеклу, только чтобы снова укусить. Он смотрел на равномерный синий свет реактора и думал, пытаясь понять, что ему теперь делать и что бы с этим сделал Кастер, но вместо этого вспоминал, что хаос порождает перемены, а хаотично действующие частицы дают куда больше энергии, чем упорядоченные, иногда настолько, что это может стать опасным.
«Чудо, что он еще не узнал», – думал Виту, понимая, что о Финрере в Пекле знают и говорят все, постоянно.
– Ты что, славу Финрера решил затмить? – спросили у Виту уже на третий день пребывания на этой проклятой планете.
Виту тогда посмотрел на бойца из приближенных к Вожаку, в первую очередь думая о Симоне Финрере, а тот как-то не вписывался во все, что делал Виту всю свою жизнь. Слишком разумен, слишком сдержан, слишком последователен.
– Только не говори, что ты не слышал про Бешеного Олли.
Тут Виту стал понимать еще меньше. Вспомнить про Оливера Финрера он, конечно, смог, но, как он может быть связан с мальчиком, восставшим против власти, не понял, да и почему тот вдруг стал «бешеным» и подавно. Решив, что быть «дурочкой» в данной ситуации – лучшая из стратегий, он похлопал глазками, присел на край стола и спросил: