Человек ты мой удиви тельный, Для чего это чувство вины? Испокон веков у обители Было ровно четыре стены.
В рождались сонеты, поэмы, В этой келье и взял разбег Век наш атомный, жесткий, нервный, Беспощадный, прекрасный век.
Удивительный, так непонятный Проходящими рядом с тобой. Муж, любовник... Пустое все это. Будь собой. Лишь самим собой.
Зачем нам виноватого искать? И в чем кого-то можно упрекать? На все вопросы есть лишь два ответа: "Да" или "Нет". Ты хочешь третий дать?
Если так бывает - я поверю В Бога, в черта и во всех святых, И единой мерою измерю То. Что отпускалось на двоих.
Чудо, счастье, грех или безумье Принимаю и благодарю. Где оно, мое благоразумье? Искра божья - где? А я горю
Той звездой... единственной? Любимой? Боже мой, твоей, твоей звездой. Птица счастья не промчится мимо, Прилетит поговорить со мной.
Никуда я не смогу уйти, Слишком все прекрасно и серьезно. Мне уже иного нет пути, Нет судьбы - иной. Шипы и розы Все мое. И замерли весы В равновесьи хрупком и непрочном. Тишина... И только ритм сверхточный Отбивает сердце, как часы.
Закрываю глаза - и ты снова со мною, И рождается снова строка за строкою... Видно правда - судьба, видно правда - любовь, Если счастлива так, если нежность такая, Что её передать не могу, слов не знаю, Согревает доселе холодную кровь. Закрываю глаза - и опять над землею На твоих я руках уплываю в иное Время, жизнь и пространство - в стихию стихов. И - строка за строкою, мечта за мечтою Шлю к тебе я, о сердце мое дорогое, Бесконечный, бессонный, безмолвный мой вздох.
Когда метель начнет меня душить Колючим ветром и холодным снегом, И в темных тучах будет скрыто небо, Ты только не забудь мне позвонить.
И если "мир связующая нить" Прервется вдруг под чьей-то силой злою, Останусь все равно сама собою Ты только не забудь мне позвонить.
Когда, устав венки сонетов вить, Я захочу не счастья, а покоя, (Вполне возможно, будет и такое) Ты только не забудь мне позвонить!
За яд созвездий, счастье матерей И пепел денег в боковом кармане Мы платим тысячью невидимых смертей И пулей, не досчитанной в нагане.
А к небу - километры желтой пыли. Сквозь жар и гарь проторенных дорог Бредут бродяги в такт мельканью милей, Стучат ступни окостеневших ног.
На сочность листьев, на огонь початков, На море голубеющих небес Ложится пятернею отпечатка Ушедших лет костьми звенящий лес.
А пыль поет, в долине растекаясь, О тех, кто подняли её, пройдя. И падает, к крестам церквей ласкаясь, Как мы детей целуем, уходя.