— И всё благодаря вашему примеру. И ведь это прорыв, — нейрофизиолог буквально лучился радостью, — наконец-то положение мужчин в обществе изменится.
— Вы думаете?
— Конечно, — убежденно кивнул врач, — теперь мы точно избавимся от этих позорных публичных домов.
— Ну это да, — согласился я с ним.
Мы побеседовали ещё полчаса, в конце которых Румпельштильцхен выбил таки из меня обязательство не перенапрягаться в ближайшие месяц-полтора и без нужды свою суперсилу не использовать. Пришлось пообещать, иначе клещом вцепившийся в меня врач просто бы не отстал.
Задерживаться Иосиф Вениаминович не стал, уехав сразу после нашей беседы. Но его можно было понять, он, всё-таки, ведущий специалист в своей сфере, явно пациентов и работы у него предостаточно.
Приведя себя в порядок, я поглядел в окно, увидел там гуляющих с детьми нянек, а чуть подальше играющих в какую-то игру жен.
Стоило мне, выйдя из дворца пройти к ним, как я, внезапно, увидел, что они перекидывают друг-другу мяч, в таком вольном варианте пионербола. Правда, завидев меня, игру они бросили и дружно обступили, интересуясь здоровьем.
— Да нормально всё, — смущённо отмахнулся я, — слегка перенапрягся, бывает. Врач сказал, месяц пока без суперсил.
— И хорошо, — поддержала врача Руслана, — мы тебя и без этих щупалец любим.
Затем они снова вернулись к игре, а я, отошел чуть в сторонку, особо не чинясь, сел прямо на траву, подставляя лицо неожиданно хорошо пригревающему солнцу, и принялся наблюдать за летающим туда-сюда мячиком.
Неподалёку чирикали воробьи, радуясь последним тёплым денькам, кто-то стрекотал в траве, волосы шевелил лёгкий ветерок, а в воздухе чувствовался неуловимый запах осени, с нотками древесной смолы и начавших опадать листьев, вообще царила какая-то идиллическая атмосфера, заставляя расслабленно прикрывать глаза, вбирая всеми фибрами уют и покой. Отбросив заботы и проблемы.
Эх, так бы вечно и сидел…
* * *
«На свободе! Наконец-то на свободе!» — Выбравшийся наружу, пробивший корнями проход в земле, Сергеич остановился, босыми ногами ощущая ласково прильнувшую к ногам траву, словно проснувшуюся от спячки и резко пошедшую в рост. Вытянув в стороны руки, он дал разрастающейся траве покрыть всё своё тело плотным переплетённым ковром, словно одеждой укрыв обнаженное тело. Затем покрутил головой, изучая лес вокруг себя, пока, наконец, не заметил следы врага, ведущие от тюрьмы. Растянул рот в хищной острозубой улыбке, а затем, сорвавшись с места, побежал по следу, легко и совершенно беззвучно скользя меж деревьев, умудряясь не тревожить на бегу ни веточки, ни листочки на земле, легко перескакивая ямки и высунувшиеся из земли корни.