— Держись, — сказал Трифон с тревогой. — Держись, бродяга!
Дмитрий Дмитриевич уже не понимал, что с ним происходит. От боли он впал в полубессознательное состояние. Ему казалось, что эта пытка продолжается бесконечно. Он чувствовал невозможность доказать этим людям свою полную готовность отдать все, что у него есть лишь бы они ушли и не мучили его.
— Может, твоя баба сговорчивее будет. Поди, не скрываешь от жены, куда денежки прячешь? — вновь заговорил главарь.
Дмитрий Дмитриевич молчал, огнем полыхало предплечье, он только смог приподняться и снова рухнул на пол, когда Длинный поволок Нину на кухню.
Вошел третий, показал в горсти несколько золотых колец и сережек.
— Смотри, вона чего нашел, — похвастался он. — Всей пятерке хватило бы зубы делать. Где-то у них тут кубышка, прямо животом чувствую. Надо ему спину погладить утюгом, быстро заговорит.
Дмитрий Дмитриевич с трудом приподнял набрякшие веки.
— Идиоты, — прошептал он. — Что в доме было, я отдал. Все, что есть в банке, все сниму, только жену не трогайте.
— Сейчас мы ее поспрошаем с усердием. А ты, барыга, смотри! Даю тебе на все про все пять минут. А там поджаривать начнем.
Главарь, слушая Мишкины угрозы, отвернул голову к стене, соображал, где могут быть спрятаны деньги. На мгновение его внимание привлекла картина. Он осторожно снял ее, опустил на пол, постучал по стенке, в том месте, где торчал гвоздь.
Лениво, ботинком, отпихнул картину к голове допрашиваемого.
— Дорогая, поди? — И, не слыша ответа, вдруг стукнул его острым носком в плечо. — Отвечай, тварь!
Удар пришелся в раненое предплечье. На мгновение Дмитрий Дмитриевич потерял сознание от боли, а потом вскочил и бросился на главаря. Он неожиданным наскоком повалил его на пол, кусал и рвал до тех пор, пока выскочивший на шум Длинный не угомонил его ударом ножа под лопатку.
Главарь скинул с себе обмякшее тело, размазывая по лицу черную кровь, встал на колени над неподвижным хозяином квартиры, расстегнул ему рубаху, прижал ухо к груди.
— Быстро мотаем, — крикнул он, вставая. — На глушняк! Надо и с бабой кончать, она нас подведет под зеленку.
Длинный отшатнулся, замотал головой.
— Стой здесь, сопля! — оттолкнул его главарь и бросился в кухню.
Очнулись они в машине, перевязанные словно фокусники в цирке, только без шансов освободиться.
Главарь открыл глаза, откинулся на сиденье, соображая, что, собственно, произошло. Он увидел на переднем сиденье машины двух незнакомых людей, перебиравших пачки только что бывших в его собственности денег.
Одни из впереди сидящих обернулся. Его широкоскулое с острыми монгольскими глазами лицо откровенно улыбнулось.