Дмитрий Дмитриевич перечел записку жены, аккуратно сложил листок, выпил еще одну рюмку и включил телефон. Вадика дома не оказалось, и он прикорнул не раздеваясь, прикидывая, что остались невыполненными два дела: поужинать и прозвониться в ресторан по-моднее — заказать к юбилею стол в банкетном зале. Только он устроился поудобнее, как зазвонил телефон.
— Дмитрий Дмитриевич? — спросил вовсе незнакомый гнусавый голос.
— Да, — осторожно ответил Дмитрий Дмитриевич, вспомнив записку Нины.
— Ты не при деньгах сейчас, дорогой?
— При каких деньгах? Кто это?
— Денежки готовь. Штраф на тебя братва наложила. Сношать будем. Понял?
— С кем я говорю?
— В свое время узнаешь. Так учти, мне деньги нужны. Те самые бабки, за которые ты невинного человека в зону отправил. Купишь документики, а?
— Не знаю, о чем вы, — буркнул Дмитрий Дмитриевич и бросил трубку. Сон у него сразу пропал, даже выпить больше не хотелось. Звонок был ему крайне неприятен. В сочетании с запиской жены и подозрительной встречей в парадной он наводил на весьма печальную мысль — за ним началась охота.
Взглянув на новенькую учетчицу и недовольно ворча, Питер и Юрок отошли от распростертого на полу Курицына. Он поднялся, тяжело сделал несколько шагов к своему столу, сел и дрожащими руками стал сдвигать детали ближе к себе.
— Кто бригадир? — возмущенно спросила Ольга, вплотную подойдя к третьему столу.
— Я бригадир, — Виктор посмотрел на нее в упор. Затем он пригладил несуществующие волосы и встал.
— У вас в бригаде избивают людей, а вы спокойно смотрите!
— Людей! — Питер издевательски загоготал. А Юрок, кривляясь, запрыгал перед Ольгой. Виктор отодвинул его в сторону, словно это был неодушевленный предмет. Юрок вспыхнул, но присмирел. Виктор с подчеркнутым недоумением пожал плечами:
— Каких людей? Где вы видите людей. За этим столом людей нет. Вы, наверное, новая учетчица? Вас Хацков прислал? Я вас слушаю.
Они прошли через цех и оказались в раздевалке, которая служила Виктору кабинетом. Ольга села напротив.
— Его надо отнести в санчасть.
Виктор с досадой посмотрел на нее, встал. «Видно, новенькая, — решил он. — Ничего, поживет среди зэков, пообтешется. Ну, как ей объяснить?» — задумался он, пытаясь подобрать слова.
— Это педераст, понимаете. Петух. Он ленится. Его проучили для его же блага. Он или подохнет, или сделает норму. И не волнуйтесь за него. Как говорит мой помощник Питер, «петухи живучи, как кошки».
— Получается, что вы, бригадир, поощряете избиения. Я не понимаю… Вы что, срываете злобу на беззащитных? На тех, кто не может вам ответить?