— Проходите, — пригласил трубочист и махнул рукой в сторону дивана. — Я сейчас разожгу камин.
— Благодарю, — Мишель наклонилась, чтобы снять ботинки.
Странное дело, но трубочист не стал помогать ей снять пальто, а ушел куда-то вглубь лофта.
— Проходите, не стесняйтесь, — повторил он откуда-то из глубин.
И Мишель, расстегнув пальто, пошла на его голос. Ее не покидало ощущение неправильности. Оно появилось еще днем, когда Мишель встретила этого мужчину, и с того момента все усиливалось.
Трубочист нашелся на кухне. На барной стойке уже стояли два стакана со льдом.
— Виски? — спросил трубочист, наполняя стаканы темной жидкостью.
Мишель замешкалась с ответом, и трубочист обернулся к ней с бутылкой в руке.
— Виски, — повторил мужчина, но уже без вопросительных интонаций.
— Да, — растерянно согласилась Мишель. — Спасибо.
— У вас разрыв шаблона? — усмехнулся трубочист и протянул ей стакан.
— Вы думаете? — Мишель пригубила темную жидкость.
— Богатая московская стерва решила осчастливить бедного эстонского работягу.
Его тон и взгляд, которым он бесцеремонно разглядывал Мишель, категорически ей не понравились. Стало тревожно и, почему-то, неловко.
«Надо уходить», — решила Мишель.
Поставила стакан на стойку и отступила назад.
— Я оказался недостаточно беден, чтобы удостоится вашего высочайшего внимания? — светлые глаза уже не смеялись, а смотрели на нее с презрением.
Мишель чувствовала, что нужно просто уйти, не вступая с этим странным мужчиной в дискуссию. Но вместо этого спросила:
— С чего такой вывод?
Трубочист сделал большой глоток из своего стакана, лед звякнул о толстые стенки и уточнил:
— Какой именно? Что вы стерва? Или что богатая?
Вообще-то Мишель спрашивала о другом, но сейчас не желала ничего пояснять, внезапно утонув в мужском взгляде, и просто кивнула. Пусть понимает, как хочет.
— Ваше пальто стоит около двух тысяч евро, — сказал трубочист и сделал шаг ей навстречу.
Протянул руку, нырнул под пальто и очертил пальцем женскую ключицу под тонким свитером. Откровенно вызывающий жест с привкусом трогательной нежности. Мишель невольно сглотнула.
— Итальянский кашемир? Или шотландский? — Трубочист продолжил демонстрировать свои познания в мире моды. — Вечно я их путаю.
— Итальянский, — машинально ответила Мишель, остро чувствуя, как мужской палец спускается ниже, к груди.
— Еще пятьсот евро, — хмыкнул Трубочист.
— Триста, — зачем-то поправила его Мишель.
— Брали на распродаже? — в голосе сквозила уже неприкрытая ничем издевка.
Ситуация с каждым словом становилась все более абсурдной, и Мишель начала сердиться. Резко хлопнула по наглой конечности, уже практически устроившейся на ее груди, и ответила: