Пару раз Павел пытался завести разговор об их отношениях, но Мишель по-прежнему избегала этой темы. Как впрочем, и попыток Павла сблизиться. Нет, он не приставал к ней в прямом смысле. Но смотрел на нее с тихой грустью, словно все время прося прощение. Будь Мишель сентиментальна, она бы от этих его взглядов расчувствовалась до слез и соплей. Но ей было все равно.
Продолжая присматривать за бывшим мужем, Мишель все искала возможность связаться с Михаэлем. Безумная мысль — нанять частного детектива — стала все чаще появляться в ее голове.
Так прошел январь, февраль уже перевалил за середину.
Однажды Мишель не выдержала, написала заявление на отпуск и пошла к главному врачу.
— Хорошо, что пришла, — сказал главный вместо приветствия. — Я, как раз, собирался за тобой послать.
У нее проскользнула мысль, что ее заявление сейчас не ко времени, но Мишель не могла больше оставаться в неведении — ей нужно было увидеть Михаэля, по которому она страшно, прямо-таки позорно, скучала.
Главный, обладающий поистине орлиным взором, заметил бумагу в ее руке.
— Что это у тебя? — спросил, протянув руку.
Мишель ничего не оставалось, как отдать ему свое заявление об отпуске.
— С ума сошла? — пробежавшись глазами по бумаге, тут же отреагировал начальник. — Ты что, не знаешь, какая у вас в отделении обстановка?
Она знала, конечно, не слепая же. И про то, что почти треть врачей их отделения гриппуют на больничном, и про безумные смены, и про наплыв пациентов. Но ей очень — очень нужен был этот отпуск. Хотя бы на несколько дней!
— Мне очень надо, — ответила Мишель, особо выделив голосом слово «надо».
— Всем надо, — отмахнулся главный. — И каждому второму — очень надо. Ты знаешь, что ваш заведующий ногу сломал?
— Когда? — удивилась Мишель.
Она же только что была в отделении, там об этом еще ни слуху, ни духу.
— Вчера после работы, — ответил главный. — Понесло его, дурака, с дочкой на каток. Звезда конькобежного спорта, не иначе!
И главный громко фыркнул, демонстрируя тем самым все, что он думал и о завотделении, которого нелегкая понесла на каток, и о Мишель с ее заявлением, и о жизни, в целом.
— Значит так, — продолжил главный, — ни о каком отпуске не может быть и речи. Сегодня попишу приказ на тебя. Пока не выйдет этот Шумахер, возглавишь отделение.
— Шумахер не конькобежец, — зачем-то поправила главного Мишель.
— А мне плевать, — припечатал главный. — Один ноги ломает, вторая вообще намылилась куда-то. Развели в отделении черти что! Демократы выискались.