— Это я, Тагир, — тихо произнес я.
Он шумно выдохнул и улыбнулся. Но за долю секунды он посерьезнел, а я повторил свои сказанные слова:
— Это я.
Он стоял неподвижно, смотря прямо в мои глаза.
— Ты умер, — тихо произнес он. — Ты мне мерещишься.
— Я не умер. Я живой, брат мой.
Он ошарашенно посмотрел на меня и, шатаясь, сделал один единственный шаг.
— Ты умер. Ты погиб в аварии! — отрицал он очевидное. Он то улыбался, то мотал головой, не желая верить мне.
— Все так думали, — сказал я. — Меня спасли.
Он сделал еще один шаг, а из моих глаз потекли слезы. Тагир медленно приблизился ко мне, с недоверием осмотрел вблизи и, протянув руку, тронул меня: провел по груди, щеке, волосам.
— Ты живой, — бормотал он. — Ты живой…Тигран, — он бросился в мои объятия, плача и обнимая за шею так сильно, что на мгновение у меня перехватило дыхание.
Я чувствовал родного для себя человека, близко, насколько это было вообще возможно. Сколько же лет я ждал этого! Как, как я мог описать свои чувства? Это было бы практически невозможно! Радость? Любовь? Неожиданность? Братские чувства?
Мы стояли и несколько минут обнимались, не видя и не слыша никого!
— Тигран, где ты был и что делал столько лет? Почему не пришел ко мне раньше? — начал он осыпать меня своими вопросами.
Он проводил руками по моим плечам, будто до сих пор не верил в мое чудесное спасение.
— Я не мог прийти, Тагир. Я до сих пор ничего не помнил.
Он вздохнул, проводя тыльной стороной ладони по щеке, смахивая тем самым слезы.
— Пойдем, пойдем сейчас же домой! Расскажем всем эту чудесную новость!
— Тагир, постой, пожалуйста, — начал я, останавливая брата. — Нам нельзя об этом никому рассказывать. Это должно оставаться в секрете. Только ты и я будем знать об этом.
— Тигран, почему? Разве мама не имеет право узнать о том, что ее сын жив?
— У меня сейчас кое-какие проблемы, — максимально честно сказала я. — Я тебе все расскажу, — заверил я его, когда он попытался что-то ответить мне. — Но мы должны уйти в более уединенное место. Туда, где нас никто не увидит, — я оглянулся и убедился в том, что рядом с нами никого нет. — Нам надо поговорить, хорошо?
— Хорошо, — ответил Тагир, вновь обнимая меня со всей братской любовью. — Тогда я пойду, встретимся около старого заброшенного здания в конце города.
Сказав это, он быстро сел в машину и уехал прочь. Я же, в свою очередь, пытаясь не наткнуться на кого-то, побежал прочь, чтобы не дай бог, меня кто-нибудь не увидел.