Роза (Алексеев) - страница 18

Беру газету посвежее. Первая и вторая страницы – списки товаров на которые снижаются цены и в конце фамилии благодетелей Сталин и Маленков. Люди и правда искренне радуются реальному улучшению жизни. Так… Рубль переводится на золотую базу. Грамм золота стоит четыре рубля сорок пять копеек. Курс доллара снижается с пяти рублей тридцати копеек до четырёх рублей за единицу американской валюты… Перевожу свою зарплату на гипотетические доллары(пятьсот баксов). А ничего так для этого времени. Ведь в США машина эконом-класса продаётся в районе тысячи долларов…

6 марта 1950 года.

Награждение началось ровно в 12–00. Прозвучал гимн СССР. Первым вышел за наградой генерал Устинов.

Мы с Катей были в конце списка. Перед нами награды получали работники «Трёхгорной мануфактуры». За стригальщицей Комиссаровой вызвали Екатерину Кузнецову, а следом и меня. Усталый Шверник автоматом сказал, что нужно, а потом, видимо, признав, поблагодарил за игру сборной. Следом за мной шёл изобретатель Танцюра. Замыкающей была Татьяна Толмачёва. Родная сестра моего знакомца Гранаткина получила орден «Знак Почёта» за многократные победы на первенствах СССР по фигурному катанию. Шутливо спросила меня:

– Может быть перейдёте из хоккея к нам? Катаетесь Вы хорошо, а от хороших партнёрш отбоя не будет.

– За ним итак пол-Москвы бегает, – пошутила счастливая Катя.

Катин родственник оператор Павел Касаткин договорился со своим знакомым снимавшим для хроники. Так, что кусок копии награждения будет.

Собрались в кучку на вокзале. Я, Колобок, Бубука, Саня Иванов из Ленинграда, врач Нина Граевская и товарищ Лёва Булганин. Колобок метнулся за пирожками. Но, с такой хитрой рожей обычно за водкой бегают. Четверка страждущих займёт отдельное купе, а мы с Ниной поедем с соседями рядышком. Захотелось тупо соскочить с пьянки. Мне же нужно быть завтра во всей красе.

Невдалеке закончился митинг, и молодёжь под оркестр строем потянулась к вагонам.

– На строительство Горьковской ГЭС едут. По комсомольским путёвкам, – сообщил мне представительный мужчина и вопросительно посмотрел.

Шелепин. Как дальше? Блин, нужно дневник завести и всё записывать.

– Юрий Жаров, – представился я – Мы с Вами на дне рождения у Мстислава встречались.

– Ага, – подтвердил Лёва, – мне тогда ещё магнитофон не дали нести.

– Шелепин Александр, Второй секретарь ЦК ВЛКСМ. Мы в цэка матч смотрели. Переживали очень, но водки всё равно не хватило. Извините, мне пора.

К Лёве, жадно пившему лимонад на заснеженной скамейке, потихоньку подошёл лохматый пёс. Псина с минуту назад выпрыгнула на перрон с железных ниток уходящих вперёд и влево. Нос озабоченной морды с шумом втягивал воздух надеясь на подачку. Лёва поставил пустую бутылку под лавку для сборщиков стеклотары и, глянув на пса, развёл руки в стороны. Мол, нету ничего. Затем летун, что-то вспомнив, полез в портфель. Достал свёрток, из которого выудил четыре кусочка докторской зажатых двумя ломтями хлеба. Хлеб отправился назад в свёрток и в портфель, а два розовых куска легли на асфальт. Пёс деловито посмотрел по сторонам, убедившись в отсутствии конкурентов, и, весело завиляв хвостом, за пару секунд сожрал лакомство. Лёва, поражённый скоростью принятия пищи, протянул животине ещё кусок, прожёвывая во рту, вставший колом безсоевый кусок. Пёс в этот раз жевал аристократически, видать в прошлой жизни тоже был мажором. Тут подбежал Колобок с пакетами и подозрительно оттопыренными карманами. Наша компания, собрав вещи, двинула на посадку.