– До свадьбы заживёт.
Кормили здесь на убой. Я своим сономерникам предложил поспать в «тихий» час. Вечно настроенный оппозиционно Амосов, покочевряжился для виду, и засопел через пять минут на пару с Колобком. А мне не спалось. Послушал сегодня в раздевалке байки игроков. Кто нормально рассказывает, а где-то мат-перемат. И на поле то же самое. Я конечно понимаю, что без крепкого словца порой быстро не втолкуешь что нужно. Но, это на поле боя катит. А мы же для зрителей играем. Детей и женщин чуть ли не пол-стадиона собирается. Пишу в тетрадь для Гранаткина – ввести предупреждения игроков за нецензурную брань. Моментально проблему это не решит, но многие станут держать язык за зубами. Про карточки ещё написал. Жёлтая и красная. А то зрителям не понятно чего это там руками махали. Ведь раньше, на заре футбола, судья вообще на трибуне сидел и вмешивался в игру когда кто-то из игроков кричал судье: «Как же так?». Про замены нужно ввести правило: вратарь плюс полевой игрок. Так будет лучше для игры…
Вечером Серый и Колобок ускакали на свидание с баскетболистками, а меня вытащили на прогулку Шувалов с Бобровым. У гастронома, который местные почему то называли «Поцелуевским», встретили динамовскую троицу: Бесков, Сальников, Хомич. Зашли всей компанией в ресторан «Рыбная кулинария». Я благоразумно заказал бокал сухого и рыбные котлеты. Хомич и вовсе предпочёл минералку. Коллеги заказали более крепкие напитки и, поржав над «слабаками», начали вечер воспоминаний. Какие же интересные люди… Боброва и Бескова я немного знал по прошлой жизни… Шувалов спросил у Хомича, правду ли говорят, что тот перед игрой смазывает перчатки спецклеем, чтобы мяч прилипал намертво. Посмеялись… Вратарь динамовцев оказался не только режимщиком, но и простодушным человеком. Поведал нам, что во время английского турне на торжественном вечере в кругу репортёров и лордов он начал свой тост «Леди и Гамильтоны…», вместо джентльмены. Хомич рассказал, что в детстве на футбол во двор брал завёрнутую в одеяло маленькую сестрёнку, и ставил корзинку с живым кульком в ворота вместо штанги. Так вот «защищая сестру» и родился непробиваемый советский «Тигр»… Сальников был интеллигентом и модником. Твидовое пальто и модный шарф в шотландскую клетку, начищенные до блеска ботинки. Этот эстет заполняя паузу в разговоре продекламировал стихотворение Пастернака. Из прошлой жизни я знал, что футболист перешёл в «Динамо» ради спасения арестованного отчима. Сальников так и остался на всю жизнь «спартаковцем». Такая вот любовь к своему клубу… Бесков, тоже элегантно одетый, рассказывал истории про своего партнёра Сергея Соловьёва, лучшего бомбардира Союза 1948 года. Про то, как Соловьёв в одном из матчей забил торпедовцам три гола за три минуты… Возмущался, что кураторы из ЦК партии вычеркнули того из списка сборной лишь из-за того, что решили не брать игроков достигших 35-летней отметки… А я вспоминал, как Константина сняли с руководства сборной СССР за серебряные медали Чемпионата Европы в 1964 году. Как он брал из второй лиги почти тридцатилетнего неизвестного нападающего и делал того лучшим бомбардиром Союза.