Весь день прошел в томительном ожидании. Наконец радисты сообщили, что самолет скоро будет, и все поспешили к разводью. Туда же повезли оба наших клипербота и дымовые шашки. Отъезжающие отправились вместе с нами.
Всем даны задания. Я должен зажечь дымовые шашки для указания направления ветра. Заранее подготовив несколько штук, я застыл в ожидании сигнала, по которому их надо быстро поджечь.
Около 2 часов ночи над лагерем появился самолет. Я зажег одну, затем другую, третью, четвертую шашку. Они разгорелись, и вскоре из них повалил ярко-оранжевый густой дым; подхваченный ветром, он стал расползаться по льду в виде настоящей дымовой завесы.
Заинтересованный этим необычным зрелищем, Ропак оживился и погнался во всю прыть за рыжим облаком, попробовав даже сунуться в гущу дыма. Однако резкий запах быстро выгнал его оттуда, и Пес продолжал резвиться уже около цветного облака, то прыгая на дым, то отскакивая в сторону.
Наконец гидросамолет пробил облака, пронесся над лагерем и свернул к разводью, как бы выбирая место для посадки. Все застыли в ожидании. Но, пролетев над разводьем, он опять повернул к лагерю и на бреющем полете сбросил три посылки: одну с парашютом, две другие без него Затем, сделав несколько заходов вдоль и поперек Ледяного поля, скрылся в облаках. Я опять бросился к шашкам, запалил еще несколько штук, чтобы оживить дымовую завесу. Но все оказалось бесполезным: самолет скрылся. С сожалением смотрел я на догорающие шашки и ярко-оранжевый след, оставленный на чистом снегу осевшим дымом.
Мы были в недоумении. Что случилось? Почему самолет не сел? Величина разводья вполне достаточная. Может быть, там плавают коварные обломки льда, наткнувшись на которые самолет пробьет лодку? Но нет. Причину мы узнали из записки Черепичного, вложенной в одну из посылок. У них остался, писал летчик, лишь небольшой запас горючего, которого едва хватит до базы. Цель — ледовая разведка, а к нам прилетит другой самолет.
В посылках оказался свежий хлеб. Вот это замечательно! Ведь последнее время мы ели совсем черствый или галеты.
11 сентября. Сегодня начальник станции объявил нам решение руководства Главсевморпути о продолжении дрейфа до весны 1951 года. Штат станции установлен в 10 человек. Аэрологические наблюдения на зиму решено прекратить совсем, а геомагнитные — частично. Должны будут улететь Чуканин, Канаки, Влагодаров, Зайчиков, Рубинчик и Погребников, а также кинооператор Яцун. Они очень расстроены этим сообщением. Но и мы были опечалены не меньше их.
12 сентября. Свирепствует пурга. Из-за снежной пелены ничего не видно даже в двух шагах. Все в движении: и воздух, и снег, летящий по воздуху и переметаемый по поверхности льда, и даже предметы, оставленные на снегу. Все куда-то несется в вихре бешеного танца. След, оставленный на снегу, моментально исчезает. Даже в тамбуре не укрыться от метели, и туда заносится снег.