. Вглядываясь в будущее, Леонтьев утверждал в 1880 г., что «тот, слишком подвижный строй», к которому привел «эгалитарный и эмансипационный (т. е. уравнивающий и освобождающий! —
Авт.) прогресс ХIХ века…должен привести или к всеобщей катастрофе» или же к обществу, основанному «на совершенно новых и вовсе уже не либеральных», а, напротив, того, крайне стеснительных и принудительных началах. Быть может, явится рабство своего рода, рабство в новой форме, вероятно, в виде жесточайшего подчинения лиц мелким и крупным общинам, а общин — государству»
>>{9}.
В 1917 г. народы России ждали от революции только позитивных изменений, и надо прямо сказать, что Россия в 1917 г., в точном смысле слова, выбрала (абсолютно свободно выбрала!) социализм: почти 85 процентов голосов на выборах в Учредительное собрание получили партии, выступавшие против частной собственности на основные «средства производства», прежде всего на землю, то есть социалистические партии. Но радикальные преобразования общества привели к крайней жестокости общественных отношений. Такое поведения политических противников имела глубокие корни. «Будущий историк, — писал известный правовед профессор В.М. Гессен, — если он захочет объективно разобраться в бесконечно сложных событиях пережитой нами эпохи, если он захочет понять ту непримиримую ненависть, то безумное ожесточение масс, на почве которых создалась анархия кровавого террора, — этот историк, разумеется, вспомнит, что то поколение, на дела которого выпала тяжелая историческая задача обновления государственного уклада России, является больным, политически и морально развращенным поколением, — поколением, которое не видело иного государственного порядка, кроме порядка чрезвычайных, исключительных по своей жестокости полицейских мер и лишь по книгам знает об общих законах Российской Империи…»>>{10}. Положение в революционной России подтвердило правильность слов К. Маркса о том, что «настанет русский 1793 год, господство террора этих полу азиатских крепостных будет невиданным в истории»>>{11}.
Логика классовой борьбы вела к тому, что жестокость одной стороны порождала жестокость другой и наоборот. Сегодня историки спорят о том, кто первым начал применять крайние меры насилия: белые или красные. Однако отметим, что спор ведется не столько о причине, сколько о следствии. Ведь нарастание классовой борьбы, противостояние сторон, которое вело к крайним формам борьбы, шло с конца ХIХ в. С одной стороны, народ, доведенный до отчаяния, от экономических стачек перешел к вооруженному восстанию, с другой — царское правительство вводило военное положение, военно-полевые суды, применяло массовые расстрелы, провоцировало черносотенные погромы и др. И не случайно летом 1906 г., когда в тумане моря одинокий парус уносил сорвавшегося с виселицы Б.В. Савинкова, в Гельсингфорсе с трибуны громко кипящего митинга раздался клич Леонида Андреева: «Виселицу Николаю!»