Так вот. За чаем Олег сказал, что нужно продать одну машину или раскидать её на запчасти. Макс согласился на работу и забрал ключи. Мы вместе вышли во двор и увидели украденную машину, из-за которой нас чуть не посадили или же могли просто депортировать. Сказать, что мы были просто в шоке, это не сказать ничего…
— Ну что, я молодец, да? — ехидно улыбаясь, сказал Олег. — Теперь мы продадим тачку и разделим бабки пополам.
«Какой же ты гадкий подонок!» — пронеслось в наших с Максом головах… То есть эта тварь советовала нам свалить из США, чтобы потом продать эту машину! А поскольку мы остались и дело закрыли, он теперь предлагает нам поделить её пополам!
— Да я чуть не поседела из-за этой ситуации! Макс полысел. Олег, вы в своём уме? — крикнула я. — Почему вы нам не сообщили?
— Ну, сообщил бы я, и? Вы бы спалились или выдали меня. А так хоть теперь поделим бабки пополам, и никто не пострадает.
Мы, ошарашенные происходящим, уехали домой. Макс отдал ему обратно ключи и сказал, что с этой машиной дел иметь мы не будем.
Прошло некоторое время, и нам снова написал Олег. Он сообщил, что хочет загладить свою вину и познакомить нас с его хорошими знакомыми, очень крутыми ребятами-продюсерами и музыкантами, которые только что прилетели из Нью-Йорка и как раз ищут таланты. Он понимал, что это моё больное место, и твёрдо знал, как надо бить. И мы поверили ему и даже успели обрадоваться.
Олег и эти ребята назначили нам встречу в достаточно дорогом ресторане на набережной у яхт-причала в Марина дель Рей. Когда мы приехали, они заказали огромную тарелку с креветками и ещё много разных морских блюд.
Ребят всего было двое, и оба были афроамериканцами. Одного Олег представил как продюсера, а второго, который постоянно что-то напевал, — как композитора. Они были заинтересованы поработать со мной и назначили встречу в студии звукозаписи.
Я была, конечно же, на седьмом небе от счастья! «Неужели свершилось!» — ликовало всё внутри меня. Мы приехали на студию, и они попросили меня выбрать любую понравившуюся песню, какую я ещё не записывала. И я выбрала достаточно сложную песню Jessie J «Domino». Как оказалось позже, к тому моменту я совершенно не умела петь. В глубине души я чувствовала свой косяк, и для меня было странным то, что никто мне об этом не говорил. И ещё напрягало, что я записываю не неизвестную песню, а старую и популярную. В голове то и дело возникал вопрос: «Зачем?»
С горем пополам мы записали полпесни. Ребята немного мучились с выправлением моего странного акцента, но позже, как мне показалось, как будто устали и писали «на отъебись». И позже этот факт повлиял на очень важное решение. После записи в студию зашёл ещё один афроамериканец с камерой и микрофоном и начал задавать мне вопросы. Я поговорила с ним скованно и зажато, и всю дорогу на моём лице словно отражались вопросы: «Зачем всё это? Для чего?»