— Мне очень жаль. Простите.
Лицо Ани стало задумчивым.
— В тот день, когда мы познакомились, вы сказали, что порезали руку о разбитый бокал. Это правда?
— Да. А почему вы спрашиваете? Думаете, я пыталась себя убить?
— Нет, конечно нет. Вы же ладонь порезали, а не на запястье. Я подумала, вдруг это следы самозащиты. Вдруг вы прикрывались от ножа или той самой разбитой бутылки. Скажите мне честно, Соколов напал на вас в ту ночь? Может — простите, но я должна спросить — какие-то извращенные сексуальные игры вышли из-под контроля?
— Он не нападал на меня, по крайней мере как мне помнится. И это на него не похоже. Он был…
— Продолжайте.
— Он был очень хорошим любовником. Мы только-только познакомились, а он обращался со мной довольно нежно. Знаете, откуда взялись порезы? Я увидела в новостях из Дубая две свои фотографии и уронила бокал, который держала в руке. Это произошло в ванной вечером, а на следующий день мы с вами встретились.
— Вы пьете даже в ванной?
— Просто залегла в ванну и взяла с собой бокал вина. Не худший из моих поступков, — ответила Кэсси.
— Так, порезы не имеют отношения к нападению, — подытожила Ани. — Я поняла. Вы говорили про шею Соколова. Вы не заметили никаких ран на его ладонях и предплечьях? Как если бы он прикрывался от разбитой бутылки?
— Вы хотите сказать, как если бы я на него напала?
— Или кто-то еще.
— Там повсюду была кровь. Но нет, не думаю.
— Вы не заметили абсолютно никаких следов борьбы?
— Если бы мы подрались, думаете, я бы не запомнила?
В ответ адвокат лишь приподняла бровь.
— Да, — сдалась Кэсси. — Вы правы. Я бы не запомнила. Но я не думаю, что мы подрались. И я не припоминаю ран на его ладонях и предплечьях. Это хорошо или плохо?
— Я бы не сказала, что это хорошо. Вот только жаль, что я не сфотографировала ваши порезы тогда, в понедельник утром. Это моя ошибка. Если они решат обвинить вас в убийстве, было бы неплохо заявить, что вы с ним поссорились и вам пришлось отчаянно защищаться.
Кэсси взглянула на свою руку. Сегодня даже пластырь не понадобился. Царапины почти исчезли.
— Кажется, уже слишком поздно.
Тем не менее Ани достала телефон и сделала несколько снимков, расположив ладони Кэсси поверх белой салфетки на барной стойке.
— Возможно, они бесполезны, поскольку вы поранились пять дней назад, а я снимаю на телефон, ну да черт с ним, — прокомментировала адвокат. — Где я найду фотографа во второй половине дня в августовскую пятницу? Пока буду искать, порезы окончательно заживут.
— В том, что на руках Алекса не было ран, как если бы он защищался, есть хорошее, — заметила Кэсси.