В полном отчаянии она потянулась за вином и в спешке, перекладывая бокал из одной руки в другую, умудрилась задеть им фаянсовую мыльницу, встроенную в стену. Стекло разбилось, вино вылилось в воду. Пена давно растаяла, и Кэсси, сидя абсолютно неподвижно, смотрела, как винное пятно сначала растеклось по поверхности, а потом растворилось, окрасив воду и осколки (одни осели на бедрах и животе Кэсси, другие опустились на дно и теперь покалывали кожу, словно грубый песок) в мягкий, почти успокаивающий розовый цвет.
И только начав осторожно собирать осколки со своего тела, она заметила на ладони сбоку два длинных пореза.
С пятого, верхнего, этажа неприметного офисного здания Елена наблюдала за американскими матросами, веселившимися внизу на тротуаре. Наверняка заблудились. В этом районе располагались сикхский храм, коптская православная церковь, греческий православный приход и центр евангелистов Дубая. А еще кабинеты дантистов и бухгалтеров. Однако здесь не было ни ювелирных лавок, ни магазинов электроники, которые обычно привлекали моряков из порта Джабаль-Али. Прибытие авианосной ударной группы ожидалось завтра, значит послезавтра город наводнят американцы.
Елена отвернулась от окна и облокотилась о комод. В офисе Виктора встречались вещи из разных веков — девятнадцатого и двадцать первого. Стены были отделаны темными деревянными панелями, на боковом столике стоял серебряный поднос с хрустальными коньячными бокалами, украшенными двуглавыми орлами. Здесь же была поворотная панель для видеоконференций и компьютер с сенсорным экраном, встроенным в рабочий стол из хрома и орехового дерева.
— Ее там не было, я обыскала номер, — сказала Елена, надеясь, что это прозвучало не как оправдание, а как констатация факта.
К сожалению, ситуация запутывалась и грозила вырваться из-под контроля. Все мы сильны задним умом, и теперь Елена понимала, что совершила чудовищную ошибку. Как ни ужасно, видимо, вернувшись в номер и обнаружив в постели Алекса бортпроводницу, следовало убить обоих. Можно было обставить все как убийство и самоубийство. Преступление на почве страсти. Бросить в номере нож.
Но она этого не сделала, потому что разбираться с бортпроводницами не в ее стиле. Она не убивает случайных свидетелей. Она не убивает невинных людей.
Теперь Виктор в бешенстве. Она знала этот взгляд. Виктор походил на ее отца в те моменты, когда тот понимал, что кто-то потерпел неудачу. Он не устраивал разносов, не выставлял претензий, не закатывал истерик. Он негодовал молча. Это выбивало из колеи значительно сильнее. И для того, кто облажался, последствия были фатальны.