.
Православному верующему Василию Шипилову в красноярской психбольнице приходилось прятаться от санитаров во время молитвы. Иначе, заметив это, санитары начинали его бить (1979 год).
Как описывал свое заключение в ленинградской психбольнице Юрий Ветохин: Первое, что меня поразило в вольной психбольнице — это мат, который буквально «висел в воздухе». И мат исходил не от больных, а от персонала. Нередко случалось, что старшая медсестра становилась в одном конце коридора, а другая сестра — в другом конце, и они начинали разговаривать (не ругаться, а именно разговаривать) исключительно матом, да еще таким скверным, какой я и в тюрьмах-то слышал не часто.
Ветохин знал, о чем говорит, — он отсидел девять лет по тюрьмам и СПБ.
Михаил Зотов пробыл в психбольнице один год, все это время ему запрещали рисовать — подобные запреты в психбольницах были нормой. В стационаре сочинского психдиспансера у Михаила Жихарева отобрали очки — без них он не мог ни читать, ни писать. (Чтобы Жихарев совсем ничего не читал и не писал, его еще и кололи сульфозином с аминазином.) Первым делом после госпитализации отобрали очки и у члена «Группы за установление доверия между СССР и США» Натальи Леонтьевой — при зрении минус восемь диоптрий.
Леонтьеву госпитализировали «в административном порядке» — но за два месяца ей пришлось пройти все круги психиатрического ада. Стычки с душевнобольными женщинами во взрослом отделении, где оказалась 16-летняя девочка, утомительные дневные бдения — больным запрещалось находиться в палатах от обхода до ночи, так что они слонялись по коридору, пока не падали[105]. И конечно, нейролептики — аминазин, после которого Леонтьевой пришлось делать срочные процедуры по реанимации: она потеряла сознание, давление упало до угрожающего уровня. И все это — за попытку участия в демонстрации «за мир» (1985 год). Примерно до такого же состояния довели Льва Конина, которого выписали в 1965 году спешно из свердловской психбольницы в полумертвом состоянии.
Сексуальное насилие над душевнобольными тоже было нормой. Им приходилось удовлетворять сексуальные потребности санитаров за пару папирос или конфет, а иногда и просто под угрозой избиений «за так». В этом спорте участвовали и врачи. Олег Соловьев в Ставропольской краевой психбольнице с удивлением узнал, что психиатр «приглашал в вечернее время в кабинет молодых больных-мужчин и под видом „нового приема диагностик" брал у них сперму» [106].
Отношение врачей было, по меньшей мере, хамским. В калужской психбольнице врач Валентин Яковлев заявил политзаключенному Юрию Титову: «Я тебя, антисоветчика, долечу. Я из тебя настоящего дурака сделаю». И действительно, сделал для этого все возможное — назначил Титову галоперидол, аминазин и модитен-депо.