«Я хочу как-нибудь забеременеть, но не иметь потом ребенка»
(Виола Ритц, 16 октября 1989).
«Я не хотела быть матерью, но тем не менее хотела ребенка»
(мать госпожи Ритц).
Динамика не прошедшей сепарацию дочери, которая хочет принести своего ребенка родителям, содержит в себе и повышение самооценки, ведь дочь наконец будет что-то значить в глазах отца и матери (то, что она не пережила и не прочувствовала это в достаточной мере раньше, и стало причиной такой зависимости). Если такая зависимая и неуверенная в своей идентичности женщина беременеет, чтобы восполнить дефицит идентичности, она опять же делает это ради родителей, будь то новое сближение с ними из-за ребенка или символ того, что с семьей все в порядке (см. случай госпожи Оденвальд), даже когда дочь сознательно думает: «Я справлюсь сама!». Беременность значит и временное обретение женской идентичности. Беременная чувствует себя в удивительном согласии со своим телом, сильной и здоровой. Собственное беременное тело становится своего рода хорошей матерью.
Ева Херцигова, 33 года, итальянская модель, радуется предстоящему материнству: «Я на шестом месяце беременности и могла бы еще десять лет пробыть беременной», — сообщила она Vanity Fair. Уже пять лет она вместе с туринским бизнесменом, от которого хочет еще детей (Süddeutsche Zeitung, 8 февраля 2007).
Настасья Рёль: безотцовщина
Госпожа Рёль не знает своего отца, ее мать рассталась с ним во время беременности. Госпожа Рёль не справляется с учебой, несмотря на весь ее ум и другие способности (она блистательно информирует о новостях науки профессоров в нескольких институтах), и это уже второе ее образование. Ей снится сон: она беременна, на пятом или шестом месяце. Она смотрит на свой живот.