— Верно. Хорошо.
Петра охотник сдернул рывком, перерезав веревку. Вывел к алтарным воротцам, кивнул на них.
— С нами пойдешь. Не обоссышься, отец святой?
Тот не ответил, косясь на него с явной злобой и прячущимся страхом. Плохой взгляд, Стах помнил такие у некоторых своих солдат, готовых всадить в спину из ствола или воткнуть нож под лопатку. Осторожнее надо с человеком, носившим крест с рясой, а по сути являвшегося привратником у самых настоящих бесов. Кем бы те не были с точки зрения официальной науки, почившей вместе со всеми Институтами ЕИВ.
— Веди.
Петр шагнул в алтарь, очень привычно подоткнув рукава и полы рясы. Видно, открывается не легко, а идти придется грязь меся. Хорошо, обул старые свои сапоги, не мягкие поршни, как думалось.
И не ошибся. В низком тоннеле, лишь кое-где выстланном досками, с бревнами крепей, то и гляди, задевающих за головы, под ногами чавкало и жидко перетекало. Река неподалеку, вспомнилось вдруг, оттуда, надо полагать как-то тянет, грунты здесь слабенькие, дырявые ровно сыр.
Усадьба началась каменюгами, оставшимися с храма и выстеленными тут понизу. Грязь пришлось счищать, иначе сам не заметишь, как поедешь аки корова на льду и все тут. Дверку, низкую и точно неприметную, Мэдмакс открыл сам, держа дробовик наготове.
Внутри хода запах Стаху не понравился, сырой и тяжелый. Но тут…
Тут пахло как у Белебея, в его молодость, после брошенных в мясорубку Прорыва двух батальонов плохо подготовленных мальчишек. Три дня на раскаленной сковородке под жарящим солнцем, три дня Стах пролежал в обнимку с Евгешей, умершим на второй. Когда его отыскали санитары, сбросившие тяжелые странные трупы и вытащив товарища поручика наружу, воняло также. Смрадом и тленом. Только там создания, выскочившие после разорвавшейся черно-масляной язвы, покрошили два батальона человек. А тут… А тут жили всего пятеро, если не считать обслугу. Только воняло так же.
— Назад. — Мэдмакс поднял дробовик, отступая.
— Поздно. — вздохнул Петр и ударил Стаха резиново выгнувшейся рукой.
Снизу вверх, выпустив из пальцев длинные черные лезвия.
Дед Стах глухо булькнул, когда те вспороли брюхо, рассекли кишки и, скользнув по грудине, распахали ему горло. Попросить прощения у Господа у него так и не сложилось.
Мэдмакс прыгнул вперед, чувствуя, как что-то рвется в щиколотке. Выстрелил из дробовика, неуклюже выставив вбок, но зацепив тварь, прятавшуюся за лицом священника. Та уже скакала в сторону, визжа от ярости, расплескивая черную жижу, плескавшуюся внутри вместо крови.
Дробовик стрелял патронами, что Мэдмакс набивал лично, чередуя обычную картечь с серебром. Сработало, доказав собственную ошибку: тварь оказалась не Высшим, тварь родилась в некросфере, никогда ранее не виданная и неизвестно, как с ней придется. Стах? Жаль деда, но сейчас важнее спасти себя.