Рядом со мной продолжали лежать двое моих товарищей, что стали за это время самой настоящей семьей.
Смеюсь… беззвучная истерика. Слез даже нет. Они оба мертвы, не дышат.
Хотел издать звук, типа – эй, есть тут кто. Но рот склеился, язык отвык говорить.
Ждал… обычно за трупами приходят. Но не это меня беспокоило, а отсутствие самого дорогого человечка на свете – карлика с водой!
Давящая тишина говорила о том, что–то не так. Полез из ямы, пытаясь тащить за собой два мертвых тела. Мы на одной цепи. А дальше еще столб стоит. Длины цепи хватает, чтобы высунуться из ямы.
Однако, преодолев метра три, решил ждать. Если вылезу далеко, меня изобьют. Нельзя их злить, это вбито в мою рабскую голову…
Жду… еще жду.
– Эй?! – прохрипел я. – Воды!!
Голос сорвался на сип.
Шум приближающихся шагов насторожил. Слишком непривычный звук, другой, не как обычно. Бег?! В поле моего затуманенного зрения появился огромный волосатый монстр. В нем распознал нашего кузнеца. Над его головой вознесен топор.
Он спешит ко мне!
– Ммертвые, – выдавил я. – Ттам, умерли…
Кузнец, не реагируя на мои слова, еще больше ускоряется. Этот ошалевший взгляд вверг в ужас.
Я дернулся, когда понял, что в меня летит стальной агрегат. Кузнец промахнулся. Завалился вперед прямо на собственный топор. Захрипел. В его спине я увидел три стрелы с синим опереньем.
– Проститутки пришли, много, – простонал здоровяк. – Воспользовались… воспо…
Кузнец умер. А я остался рядом с этой здоровой тушей, что придавила мою цепь. Мало того, двое трупов ограничили мое перемещение. Теперь я под корень завяз. А так хоть бы вылезти на видное место, сколько длина позволяет, чтобы увидели несчастного раба забытого.
Пробую сдвинуть его. Мои худые руки дрожат. От бессилия хочется выть. И я завыл. Хрипло заревел, как дикий зверь. Из меня начал рваться псих. Задергал цепь, как бешеный, будто вокруг горит огонь, и мне надо идти, от этого зависит моя жизнь. Зацепил рукоять топора, стал тащить ее из–под кузнеца.
Кое–как сумел это сделать. Только вот сил поднять этот здоровенный топор уже нет.
– Сильно жить так хочешь, раб? – раздался звонкий голосок. Подобные, ласкающие слух голоски, я уже вычеркнул из своей жизни.
Осознаю, как же скучал по такой красоте звука, этой тональности. Женский голос, люблю его. Обернулся, совершенно не стыдясь своей наготы и уродливого вида. Это была фея из зачарованных лесов Бора, русалка озер Ороса, дева слепящей сознание красоты. Мордашка ее скривилась при виде такого урода, как я.
– Знаешь, если ты вестник смерти и пришел, чтобы отвести меня в Черный Запредел, я не так уж и хочу жить, – прохрипел в ответ.