— Более чем, ваше сиятельство. Более чем.
Когда дверь распахнулась, я увидел, как рослые парни в робе фабричных рабочих укладывают лицом в пол местных охранников, включая самого главного. Те, конечно, заметили подвох — но было уже слишком поздно.
— Одного того, что вы сказали, хватит, чтобы вы отправились на каторгу до самой смерти… в том случае, если государыня императрица не пожелает подписать смертный приговор. — Я подался вперед и облокотился на стол. — И уж поверьте, Иван Карлович, я не забуду ни о вашей жене, ни о детях.
— Я не…
— Вы убили моего брата. — Я намеренно говорил неторопливо и тихо, позволяя Штерну вдоволь проникнуться ситуацией и набраться ужаса. — Горчакова. Такое не сойдет с рук ни вам, ни Куракину, ни хоть самому черту… Но у вас есть — пока еще есть, Иван, Карлович — возможность облегчить жизнь. — Я чуть смягчил голос. — Если не себе, то хотя бы своим близким.
Закончив, я впился в Штерна взглядом — и принялся ждать. Со стороны щекастый немец выглядел полностью раздавленным и уничтоженным, чуть ли не на грани обморока, но я не сомневался — все это лишь игра, за которой прячется напряженная работа ума. За несколько мгновений он наверняка успел перебрать в голове десятки и сотни вариантов — от откровенно провальных, вроде попытки достать оружие из какого-нибудь ящика стола или позвать на помощь — до куда более… реалистичных.
— Чего вы хотите? — наконец, проговорил он.
— Главным образом — имена. — Я усмехнулся и развалился поудобнее в кресле. — А также меня интересуют ваши активы, планы, союзники… в общем — все.
— Едва ли я смогу рассказать так много, ваше сиятельство. — Штерн понемногу брал себя в руки. — Я — простой человек, даже не дворянин. Со мной не делились…
— Не стоит пытаться меня обмануть. — Я покачал головый. — Вы не из тех, кто станет рисковать всем только из-за обещаний отставного пехотного генерал или болтовни аристократа, который по уши в долгах. Вам известно куда больше, чем моему брату — и я настоятельно советую поскорее начать вспоминать… Поверьте, Иван Карлович, у меня есть достаточно способов вскрыть вашу память — и ни один из них вам не понравится.
— Хорошо… хорошо! — Штерн поднял обе руки, будто сдаваясь в плен. — Я изложу все, что мне известно… на бумаге, поставлю подпись. Буду свидетельствовать, если придется — но мне нужно… время, как вы понимаете.
— И оно у вас непременно будет, Иван Карлович, — кивнул я. — Но имена вы мне назовете прямо сейчас. И в первую очередь — имя того, кто отдает приказы.
— Ваше сиятельство, я…
— Имя. — Я опустил на стол обе руки и поднялся, нависая над съежившимся в кресле Штерном. — Или через полчаса в этот кабинет принесут голову вашего сына.