А железо, как известно, лучше ковать, пока оно горячо.
— Сколько времени тебе нужно, чтобы все закончить? — спросил я. — Не здесь, а в нормальном месте? Если работать не одной. Покраску можно…
— Месяц. — Настасья принялась загибать пальцы, считая что-то в уме. — Или полтора.
— Три недели, — отрезал я. — Потом будем выходить на выставку.
Похоже, я выбрал верную тактику: вместо того, чтобы выяснять отношения, перевел разговор на железо. И Настасья забыла обиды. Может, не все и не сразу, но теперь она уж точно больше думала о том, что смогла бы сделать, будь у нееполноценная мастерская с рабочими, а не дряхлый сарай в зарослях.
— Да погоди ты, благородие… — пробормотала она. — Нельзя же вот так сразу.
— Можно. И нужно… Обсудим чуть позже, ладно?
— Да что опять такое?!
Настасья уже смекнула — что-то изменилось. Иначе с чего бы мне было стоять с таким выражением лица, будто я только что откусил половину неспелого лимона. Но понять в чем дело она, конечно же, не могла.
Потому что не родилась Одаренной.
Меня искали. Похоже, глава рода закончил свои неотложные дела — и теперь интересовался, почему отпрыск шляется неведомо где вместо того, чтобы терпеливо дожидаться, пока его соизволят принять.
Нет, конечно, мысли деда я прочитать не мог, до такого возможности Дара пока еще не дотягивали. Но даже отзвуков эмоций вполне хватало понять — лучше не медлить. Или через минуту-другую с усадьбы может сорвать крышу.
— Я вернусь! — Я неловко чмокнул Настасью куда-то в уголок рта. — Никуда не уходи, ладно.
До дедова кабинета я добрался быстро, так по пути никого и не встретив: похоже, на мои поиски никого не отправляли. То ли я ошибся, приняв за «сигнал» Одаренного что-то другое, то ли…
Нет, все-таки не ошибся.
Дверь передо мной открылась сама собой, будто приглашая войти. Я не стал возражать — и шагнул вперед.
— Ты услышал меня. Это хорошо. Значит, твой Дар становится сильнее… И самое время поговорить.
Дед сидел в кресле за столом. Такой же кряжистый, основательный и суровый, как и всегда. Даже в домашнем халате глава рода Горчаковых ничуть не утрачивал своей грозной мощи, которой я всегда немного побаивался.
А конкретно сейчас — почему-то побаивался не немного.
— О чем? — осторожно спросил я.
— О многом. — Дед указал мундштуком трубки на стул напротив, приглашая меня присесть. — Но в первую очередь меня интересует, кто ты такой.
— Я?..
На мгновение вдруг показалось, что все совсем плохо, что дед узнал о моем истинном происхождении. Или хотя бы предположил, что немногим лучше. Поэтому и задал такой странный вопрос… но, похоже, дело все-таки было в другом.