Я в первый раз за всю дорогу от магазина отважился на нее посмотреть. Раньше это однозначно… привело бы к аварии. В ателье на Настасью наверняка сшили бы самое настоящее произведение искусства, но и готовое платье выглядело умопомрачительно.
Матовая синяя ткань обтягивала фигуру, оставляя открытыми не только плечи, но и ноги — ровно настолько, насколько нужно. Будь платье на сантиметр короче, его непременно назвали бы вульгарным, но такое, пожалуй, одобрила бы даже Арина Степановна… И все же мне оставалось только догадываться, сколько моих однокашников заработает инфаркт на сорок-пятьдесят лет раньше срока.
— Приехали, — улыбнулся я. — Посиди, пока я не открою тебе дверь.
Даже в новом платье и дорогущих французских туфлях Настасья оставалась собой — и уже порывалась самостоятельно выскочить наружу. Хоть и явно побаивалась местной публики. На улице уже успело начать темнеть, но даже подступающий вечерний полумрак не мог скрыть роскошные наряды дам… Нет, скорее девушек: на чопорных светских львиц с приемов в Зимнем местные красотки походили мало — даже несмотря на то, что половина наверняка не раз бывала и там.
Под стать дворянкам смотрелись и кавалеры. Большая часть носила черную юнкерскую форму, но изредка попадались и гражданские. На мгновение показалось, что где-то в арке мелькнула внушительная фигура Воронцова — но я тут же перестал забивать голову мыслями о незадачливом князьке и принялся выискивать глазами своих.
«Красный» юнкер Чингачгук в силу своего статуса лишился всех преференций — да не очень-то их и желал, судя по всему — а вот остальным повезло больше: в «Кристалл» нас все-таки выпустили, даже несмотря на былые прегрешения. Кое-кто успевал по наукам и больше не попадался, я отличился в стрельбе — спасибо «трехлинейке» тридцать пятого года — а Богдан… Богдан в очередной раз проявил чудеса изворотливости и оказался в списке приглашенных одним из первых.
И теперь глазел на меня с разинутым ртом. Видимо, не сразу узнал Сашку Горчакова, который не только припарковался у клуба на невиданной доселе тачке, но еще и прихватил с собой красотку, которая тут же заткнула за пояс… вообще всех. Настасья не стала возиться с прической — просто позволила роскошной огненной гриве рассыпаться по плечам, и теперь сияла в огне неоновых вывесок всеми оттенками меди и золота.
Я взял ее под локоть и свободной рукой помахал Богдану. Тот изобразил что-то невнятное в ответ, но подходить так и не стал — видимо, все-таки застеснялся. И было чего: нас с Настасьей тут же обступили юнкера со всех курсов. Большинство, разумеется, интересовались исключительно моей спутницей, но нашлись и те, кто спрашивал про машину.