Васильев открыл сейф и выложил на стол две тоненькие папки.
— А этим кто будет заниматься? — спросил он, показывая на папки с заявлениями потерпевших. — Я не могу, не имею права держать такие папки под замком. Они не могут ждать, а Графолин уже может отдохнуть и подумать. Обойдется без нянек. А его опекуна ты все равно, я знаю, найдешь.
— Хотя бы три дня, — сказал Неведов, — мне нужен Графолин на свободе.
— Хорошо, — подумав, согласился Васильев, — но только три дня, и не больше. Целых полгода раскачивался. Сам упустил время. И никого не интересует, почему это произошло. Научились все валить на объективные причины, — сердито закончил майор.
5
Графолин настороженно посмотрел на Неведова.
Он ему действовал на нервы своей молчаливостью, внезапными исчезновениями, телефонными разговорами, из которых ничего не поймешь, но которые, он догадывался, касались непосредственно его судьбы. И эта манера еще внезапно говорить между делом, словно давно уже было все ясно.
Но нет у них фактов. Дурака валяет капитан битых три часа.
Андрей устал и все никак не мог понять, куда клонит оперативник. Он чувствовал, что надо сосредоточиться, чтобы не ошибиться и не допустить оплошности, но непривычное напряжение изматывало, заставляло любое движение в кабинете воспринимать обостренно, болезненно следить за Неведовым.
Опять появился Иванов и доложил, что деньги не найдены.
Неведов вышел из-за стола и опрокинул ногой корзину для бумаг. Сторублевки рассыпались по полу, как колода новеньких игральных карт.
Графолин вдруг понял, что с деньгами был разыгран спектакль, и не больше.
— Передайте в управление на экспертизу эти деньги, — приказал Неведов Иванову.
Все, теперь Черноволосый возиться не будет, с отчаянием подумал Андрей, теперь амба! Крышка! Тюрьмы не избежать! Захомутали! И то, что на него не оказывали никакого давления, не нажимали, не требовали настойчиво признания, не запугивали, а напротив — как будто и внимания особенно не обращали, но за этим всем подразумевалась безусловная и тяжкая его вина — давило, мучило, трепетало в этих привычных уличных жаргонных словечках: амба! захомутали! крышка!
Андрей видел — им занимаются лишь по обязанности. Надо было его взять — и его взяли, а дальнейшее уже никого не волновало: как уж там он чувствовал, переживал, мучился и страдал после случившегося. Эти люди остановили для него время и вырвали его из жизни так просто и буднично — стра-а-а-шно! — что с трудом верилось в происшедшее.
Люди во главе с Черноволосым сейчас распоряжались его судьбой. Власть его над собой кончилась. Вся она теперь сосредоточилась в руках этого медлительного и хитрого человека, который выматывал всю душу своим молчанием, что-то писал, загородив локтем лист бумаги.