— Вам не приходило в голову, что о случившемся необходимо немедленно заявить в милицию?
— Кто ж о таком будет говорить добровольно? — криво усмехнувшись, сказал Щекутьев.
— А теперь некому подтвердить ваши показания, и вы, Иван Иванович Щекутьев, обвиняетесь в убийстве инженера Гашева. Вам понятно, о чем я говорю?
Щекутьев встал, пока Неведов говорил, смотрел неотрывно ему в глаза.
— Но я же не убивал! — страдальчески воскликнул он. — Поверьте, все так и было, как я написал.
— У вас единственный шанс — это найти летчика. Единственный!
— Но ведь он погиб в катастрофе! Я не могу искать мертвеца. И отчего я должен найти летчика? — Щекутьев возбужденно поправил съехавший набок галстук. — Это в конце концов ваше дело — искать! Ищите и спросите у него, — дежурная неприятная ухмылка вернулась на его лицо, — я один остался живой, если на то пошло.
Поздно вот только сообразил, подумал Неведов.
— Напрасно вы так полагаете, — сказал он, — летчик ваш жив, пока не установлен факт его смерти. И Василия Васильевича вы будете искать вместе с нами. Не хотите же вы отвечать за него? Одного дела о взятках хватит вам, чтобы подумать о смысле жизни, заняться физическим трудом.
Щекутьев тотчас же перестроился и незамедлительно поддакнул Неведову: «Я к вашим услугам».
«Такой запросто мог убить», — подумал Неведов и достал из папки, что принес Якушев, фотографии.
Щекутьев не признал в Каленом летчика Василия Васильевича, но сказал: «Как будто я где-то видел этого человека». Но так и не вспомнил, где именно и по какому случаю.
12
Хозяин квартиры был страшно напуган внезапным и резким звонком в неурочный час. Он долго не открывал дверь, разглядывая непрошеных гостей в глазок.
Новый постоялец спал у себя в комнате, и нескончаемый звонок разбудил его. Не зажигая света, он оделся, распорол ножом полосы бумаги на окне, открыл балконную дверь, затворил за собой и прыгнул со второго этажа в снег.
Звонок продолжал дребезжать.
— Откройте! Милиция!
Наконец дверь распахнулась.
— Почему не открывали? Кто, кроме вас, здесь живет?
— Квартирант, — у хозяина сорвался голос, — по какому праву тревожите после одиннадцати вечера?!
— Покажи ему, Иванов, право, — сказал Сбитнев.
В маленькой прихожей негде было развернуться. Участковый замешкался, прижав старого и лысого хозяина к вешалке.
— Постоялец дома? — оглушительным шепотом спросил Сбитнев.
— Он спит, вы его разбудите, — затрепыхался хозяин, оттопырив презрительно губу и пытаясь придать сердитое выражение своим испуганным южным глазам. — Петр Петрович, вас просят на минуточку! — пожаловался он.