— Если бы можно было задать вопрос классику, у кого и что бы вы спросили?
— Я бы спросил у Булгакова: «Михаил Афанасьевич, вы потом не жалели, что роман про черта написали?»
— Не могу не спросить. Вы смотрели сериал «Чернобыль», который сейчас активно обсуждают? Там невероятная степень достоверности. Как вы думаете, эта жесткая правда не разрушит существующую в обществе ностальгию по советскому прошлому?
— А как вы думаете, японцы после Фукусимы разлюбили свое общественное устройство? Американцы после крушения «близнецов» возненавидели свою страну? Но фильм про Чернобыль надо бы снять нам, это правда, а британцы пусть лучше снимают сериалы про свое бесчеловечное колониальное прошлое. Но они почему-то не спешат в этом направлении.
— Какие темы, на ваш взгляд, необходимо затронуть в отечественном кино? Как известно, кино — один из самых сильных по воздействию на публику видов искусства.
— Точный выбор темы, улавливание того, что по-настоящему волнует зрителей, — это один из главных признаков режиссерского таланта. Если бы знать наперед, все стали бы Эйзенштейнами, Пырьевыми, Александровыми, Шукшиными, Говорухиными, Меньшовыми… Лично меня сейчас больше всего занимает русская тема, однако именно ее, как огня, боятся продюсеры.
Объединенная редакция окружных газет Москвы. Вопросы задавала Мария Андрюшина.
Июнь 2019 г.
О вере, патриотизме и литературе
Недавно в Светлогорске прошел кинофестиваль «Балтийские дебюты». Председателем жюри, оценивающим российские фильмы, был Юрий Поляков — известный прозаик, драматург, сценарист, до 2017 года главный редактор обновлённой «Литературной газеты», тираж которой при нем вырос в 10 раз. Сейчас он председатель редакционного совета «Литгазеты». Он также член попечительского совета Патриаршей литературной премии, входит в состав президиума Общества русской словесности.
О «православно-советском» сознании
— Юрий Михайлович, наших читателей интересует, как вы пришли к вере в Бога?
— Я человек православный. Крещен в младенчестве. Мои бабушки были верующими. Но, как и большинство моих сверстников, я, естественно, попал в систему советского атеистического воспитания. Однако православная этика и соответствующее мироощущение в семье сохранились, несмотря на то, что мои отец и мать были членами КПСС, а, возможно, и благодаря этому. У меня довольно рано появилась Библия, мне бабушка отдала семейную реликвию — большой, дореволюционного издания, том в переплете из телячьей кожи. Став постарше, я с интересом читал разные книги, выходившие в «Библиотеке атеиста» Политиздата. Из них можно было получать какую-то информацию о христианской вере, хотя и представленную в антирелигиозном ключе. Но мы же все умели читать между строк. С началом перестройки, когда стала переиздаваться настоящая христианская литература, круг чтения расширился.