— Еще там девушка одна говорила о невозможности найти место в общежитии… Нужно работать ночами, что бы оплатить угол…
— Нельзя все превращать в коммерцию, особенно будущее страны. Конечно, можно экономить и на молодежи, в том числе на студенческих общежитиях. Но, может быть, лучше экономить на тех, кто извлекает незаслуженную выгоду из некогда общенародной собственности? Обидятся? Возможно. Но, слава богу, газ нам пока еще дают обильные недра, а не перекормленные кишечники нуворишей. Переживем как-нибудь. А если уж мы встали на путь тотальной коммерциализации, то пусть и государство переходит на самоокупаемость, не требуя с нас налогов. Гипербола? Разумеется… Но если у гражданина появляется вопрос, зачем он платит налоги, то петушок на кремлевской маковке должен вопить «Караул!». Однако птица молчит, и наш правящий класс продолжает царствовать лежа на боку…
Беседовала Ольга Шаблинская
АИФ, август, 2019 г.
«И всё же, всё же, всё же…»
— Вы в свое время издали сборник статей за период с 1986 по 2004 год «Порнократия». Эти статьи писались на разные злободневные политические темы. В них вы выступаете как политолог. Вы никогда не задавались вопросом: «Кто я больше — писатель или политолог?»
— Позже выходили и другие мои публицистические книги: «Россия в откате», «Лезгинка на Лобном месте». «Левиафан и либерафан», «Перелетная элита», «Желание быть русским». Недавно вышли сборники публицистики «Честное комсомольское» и «Босх в помощь!» Любой честный писатель в силу особой художественной чувствительности является социальным прогнозистом, а, значит, отчасти, и политологом. Но профессиональным политологом я себя никогда не считал, а только — писателем по преимуществу, хотя некоторые мои прогнозы политического движения страны оправдались. К сожалению, новое поколение отечественных литераторов за редким исключением целенаправленно воспитывается в духе политического «тихушничества» или колебания вместе с «генеральной линией партии». Примеры приводить не стану — они общеизвестны и даже навязчивы.
— В вашем романе «Любовь в эпоху перемен» вы вывели одного известного российского политика под именем Дронов. При этом описали его как человека, который под видом либерализации России наращивает ее мощь. Пока США и Европа думали, что идет ослабление России, она крепла. Но вы к этому чиновнику как автор относитесь негативно. Почему? Что не так? Узнал этот чиновник себя? Если да, то какие отношения у вас с ним сложились?
— В моем романе Дронов, «Фокусник», «Кио» — это, скорее, не политик, а высокопоставленный политтехнолог. Почему я отношусь к нему негативно, в романе написано. В России, к сожалению, либерализм, против которого я ничего против не имею, принял форму автофобии, гибельной для страны. Именно массовая автофобия погубила СССР. Так вот, военное и материальное усиление Державы при господстве в обществе антигосударственных настроений и антинациональной, «перелетной» элиты ни к чему хорошему привести не может. Дымовая завеса, придуманная Дроновым, на поверку оказывается (он это отлично понимал и планировал) облаком ядовитого газа, разъедающего все и вся. Так в романе. А как в жизни — очевидно. «Болотная буза» у всех в памяти. Именно после нее прототип Дронова, названный Прохановым «Виртуозом», был смещен с поста главного политтехнолога страны. Не знаю, узнал ли прототип себя в Дронове. Человек он пишущий и тщеславный, но вряд ли читающий. Из его приемной в ЛГ позвонили только один раз, когда чуткий Виктор Ерофеев в своем интервью нашей газете похвально отозвался о романе Натана Дубовицкого «Около нуля». Попросили отложить десяток номеров. Отношений у нас никаких. Когда-то, лет десять назад, в его большом кремлевском кабинете я просил материально поддержать проект «Литературной газеты» по пропаганде в России, в частности, украинской литературы (в том числе русскоязычной), но получил отказ. Зато он активно во всем поддерживал своего свойственника — шумного писателя-нацбола…