Не зря, не зря.
Даже бабушка и дед,
С пенсией проблемы нет,
За богатыми вослед
Кричат «кря-кря».
К концу фрагмента раздался логичный выкрик:
— Не буду слушать! «Кря-кря»? На что намёк? На домашнюю утку, которая жила у меня пятнадцать лет назад?
Та же картина. Формально истина не искажена: на названные буквы оканчивается фамилия Юрия Энтина. Город — не Дрезден, а Бремен.
До подслушивающего устройства добралось пыхтение дворецкого.
— Эй, скорее давайте клюшку. Вот тебе, журналюга, мощь нашей державы!
Треск. Очевидно, от плеера остались обломки.
— Жил не тужил, а до чего дотянул. Точно Байден с Блинкеном подгадили, других вариантов нет.
Виновник проделки поднял руки к небесам. Всё удалось на славу.
Осталось несколько не озвученных размышлений.
Сын Моисея Николаевича развёл целую систему, каким нашим датам соответствуют какие альтернативные. Сегодня 6 марта, а оно в паре с 5 октября 1902, воскресеньем, по старому стилю 22 сентября. Строго говоря, нужно учитывать часовые пояса и разницу в начале суток, тогда для одной даты парой станут сразу две. Увы, с человеческими молодыми парами мы наблюдаем ту же картину.
Семейство Сергеевских более чем столетней давности примечательно не только Тимофеем Ивановичем с его телескопом и рулеткой. Журналист получил от мюнхенского представителя клана фотографию не кого-нибудь, а Софьи. Сейчас снимок маячит перед глазами. Она совсем как та пицца, «нельзя не соблазниться». Видали мы Соню Два Процента.
Жених Тимофей Иванович не научился писать стихи. Четыре тетрадных листка были сверху донизу исписаны словами «синеглазая, большеглазая, ясноглазая», и никакой поэзии.
Информативнее того фото стало ознакомление с дневником Софьи. Некогда тайные страницы выдали порцию подробностей. О сестринском труде Софья не помышляла, но всегда мечтала стать светской красавицей, чтобы ходить на балы и тусоваться с мужчинами джентльменского вида. В том числе при Тимофее Ивановиче, в замужнем статусе. Мечта не сбылась, о бесславном конце мы слышали.
Ребёнок у четы Сергеевских был только один, а после родов Софья яростно восстанавливала талию. По современным меркам работала фотомоделью (вполне успешно: с гимназических лет до начала русско-японской), а приват-доцент Фатеев благодаря дочери стал фактически индивидуальным предпринимателем.
Если отец и дед Тимофея Ивановича оба были духовными лицами, то у Софьи Викторовны не только отец, но и дед работал с наукой и образованием. Иннокентий Фатеев, недооценённый учёный, изучал обычаи первобытных народов. К сожалению, к началу двадцатого века его труды перешли в разряд позабытых, в том числе для сына и внучки.