Шеф Сергеевский плохо понимал, что у Арсена к русской девушке чистое, светлое, полностью платоническое чувство. Поэтому современники вздумали Арсена немного развлечь. По внутренней связи ему передали песню об отношениях с Еленой (от её лица), которую не переведёшь на французский.
Родной Арсен(ь)
Осенью в дождливый серый день
Прискакал в Москву месье Арсень.
Он шагал по гулкой мостовой
Из Парижа пущенной стрелой…
Вернись, родной Арсень, по моему хотенью,
Умчи меня, Арсень, в свою страну арсенью,
Где люди рвутся в небо,
Арабы где и негры,
Умчи меня туда, родной Арсень…
Он стоял, на голове — рога
(Я не виновата ни фига…).
И казалось, будто рядом с ним
Становился парень голубым…
Вернись, родной Арсень, по моему хотенью,
Умчи меня, Арсень, в свою страну арсенью,
Где люди рвутся в небо,
Арабы где и негры,
Умчи меня туда, родной Арсень…
Говорят, чудес на свете нет,
И ментами смыт Арсеня след.
Только знаю, он ко мне придёт,
Если веришь, хахаль заберёт…
Со мной родной Арсень, по моему хотенью,
И мчит меня Арсень в свою страну арсенью,
Где люди рвутся в небо,
Арабы где и негры,
Умчит меня туда родной Арсень…
Хорошо хоть, в июне 1902 Елена посетила Альтернативный Париж, как бы ошеломляюще это ни звучало. Вергуны рассказали, как она выглядела в тот миг, причём брат описал внешность (да, не красавица, но Лену никто не заменит), а сестра описала мелкие подробности.
Жерар из верного друга стал руководителем Арсена как младшего сотрудника с учётом связи по ларингофону, благо, что по легенде они не знакомы. Нянь с грустной улыбкой вспоминал творчество друга-художника.
Арсену особенно нравилась картина, где Кот в сапогах прилетел на Луну. Стоит котик на полумесяце (почти что логотип DreamWorks), щеголяет мушкетёрской шляпой поверх гермошлема и врубается в поверхность полумесяца то ли киркой, то ли альпенштоком. А внизу астроном с изумлёнными глазами. Или как советские космонавты прилетели на Б-612 и ненароком превратили Маленького принца в жильца коммуналки. Здесь за оценкой лучше обратиться к партийным функционерам.
Зато третья картина вызвала у французских патриотов противоположное чувство: если верить Жерару, у Эйфелевой башни на опорах выросли ступни, отчего она встала с места и помчалась куда-то в сторону Мадрида. За башней бежит шокированная толпа, а художнику хоть бы хны. Четвёртый сюжет пошёл ещё дальше: Наполеон Бонапарт наступает на банановую кожуру, а рядом аршинная надпись «От великого до смешного один шаг». Самоирония самоиронией, но на творения Жерара часть публики отреагировала должным образом. До сих пор бы его ненавидели, если бы не теракт в редакции известного журнала в январе 2015. После этого печального события Жерара если не забыли, то, по крайней мере, стало не до него.