— Оленька, а не расскажешь ли ты мне о моих друзьях и коллегах, а то я, кажется, память потерял. Лошадь крупная попалась, как лягнула меня копытом, да всю голову и отбила. Вместе с памятью.
Ольга Львовна, искренне обрадованная таким к себе вниманием со стороны мужа, тут же с жаром и со всеми, подчас ненужными, подробностями стала рассказывать обо всех личностях, которых знала. А знала она, оказывается, довольно многих. Алекс пытался направлять русло её рассказа на деловые качества и положение обсуждаемых, но Ольгу Львовну, что называется, понесло!
Даже дети, оставшиеся без материнского присмотра, потихоньку перебрались в гостиную, где возлежал на диванчике их дражайший отец. А его супруга, сидя перед ним на стуле за небольшим столом, рассказывала, рассказывала и рассказывала.
Дети сначала внимательно прислушивались, но потом быстро потеряли интерес к взрослым разговорам, и стали заниматься тем, чем обычно и любят заниматься дети. То есть играть, шалить и рисовать.
На них не обращали внимания ни отец, ни мать, и они занялись тем, чем заниматься им обычно не дозволяли. Пока не подрались и не были отправлены в детскую стоять по разным углам. Но и там непоседливые ребята продолжали выкрикивать друг дружке обидные слова, показывать «рожи» да грозить маленькими кулачками. Окончательно устав, они были накормлены матерью и препровождены в постель.
Всё это время Ольга Львовна добросовестно рассказывала мужу обо всем, что он спрашивал. Не обошлось без сплетен и прочей женской чепухи, вроде обсуждения внешности и различных достоинств мужчин и женщин. Эту чушь Керенский пропускал мимо ушей, вместо этого направляя всё внимание на полезную информацию. Которой оказалось до прискорбия мало. Да ещё и приходилось вычленять её из сумбурного потока слов, льющегося изо рта дражайшей супруги.
От всей этой разнородной информации у него жутко разболелась голова, и он без всякой задней мысли попросил у жены пенталгин, или хотя бы анальгин.
Ольга Львовна с удивлением посмотрела на супруга и ответила.
— Саша, а я не знаю, что это такое.
— Оля, ты никогда не слышала о таких лекарствах?
— Нет, очень странные названия.
— Ну, аспирин хотя бы есть?
— Да, немецкий!
— О, даст ист фантастишь!
— Что? Что ты сказал, дорогой?
— Я говорю, это очень хорошо! Неси сразу две таблеточки и раствори их в кипятке.
— Он не в таблетках, он в порошке.
— Давай в порошке, но тогда один.
— Хорошо, дорогой! — И она ушла за лекарством.
После приёма внутрь аспирина, головная боль несколько уменьшилась, а так как время неумолимо приближалось к полуночи, то он прилёг отдохнуть. Но сразу заснуть ему не дали громкие крики, которые раздавались за окном. Ор постепенно переходил на визг, изредка вырываясь из закрываемого чьей-то ладонью женского рта. Затем неожиданно послышались выстрелы и сдавленный предсмертный хрип, после чего всё успокоилось. Лишь какое-то время ещё были слышны женские всхлипы и причитания.