Весь наполненный революционным пылом, жаром, умными словами и желанием реализации не менее умных дел, он полнился осознанием своей исключительности и важности. Так, витая в облаках, молодой политик и вышел из автомобиля. Минуту назад он заметил в окне своего тёзку А.Ф. Аладьина, лидера фракции трудовиков из партии эсеров, после чего немедленно решил остановить машину.
Машинально кивнув водителю, Керенский поднял руку и громко прокричал:
— Александр Фёдорович, идите сюда! У меня для вас срочное сообщение! — Но то ли он кричал недостаточно громко, то ли Аладьин был слегка глуховат, однако призыва тот не услышал. Тогда Керенский решил сам пойти к нему.
А в это время вдоль Малой Морской улицы, лихо настегивая кобылу, по своим срочным делам куда-то нёсся извозчик. Его лошадь, испугавшись шального выстрела революционного матроса, вдруг понесла повозку неведомо куда. Они проскочили с десяток домов, после чего норовистая кобылка вынесла несчастного извозчика прямо на площадь перед Исаакиевским собором.
— Поберегись! Поберегись! — Тщетно взывал он к многочисленным прохожим. Большинство разбежалось, но судьба к министру юстиции в этот погожий день оказалась весьма неблагосклонна.
Керенский успел оглянуться, даже взмахнуть руками в попытке отгородиться от неизбежного, но оказался безжалостно сбит лошадью и отброшен в сторону, где, обливаясь кровью, потерял сознание. А через мгновение он пришел в себя, но оказался совсем в другом теле.
Приподняв окровавленную голову и оглянувшись вокруг, подданный Российской Империи успел увидеть невиданные машины, людей в непривычной одежде, яркие витрины. Даже то, на чём он лежал, отличалось от привычной для него булыжной мостовой.
— Где я? — успел он прохрипеть знаковую фразу и умер.
***
Управляющий гостиницей «Sacred Place», полный тёзка министра юстиции, а теперь ещё и попавший в его тело, тем временем, пытался приподняться на локте. Он пришел в себя в неизвестном ему помещении. Его тело болело, руки ощущали необычный покрой перин, а голова оказалась обмотана какой-то марлей.
— Голова перемотана, под носом засохшая кровь, лежу непонятно где… Как я до такого докатился?! — мелькнула в голове истерическая нотка.
Похоже, что сильный удар бампером сказался на его восприятии и душевном самочувствии. Хотелось куда-то бежать, к чему-то стремиться. С великим трудом он сдержал нахлынувшие эмоциональные порывы. Но только эмоциональные — позыв в туалет решено было не игнорировать, но где он находиться Керенский не знал.
Тут, в просторное помещение, где Александр лежал на низкой кушетке, зашел доктор. Это стало понятно по сосредоточенному виду посетителя, его одежде и общему виду: седая бородка клинышком, пенсне, общее выражение лица, присущее врачам.