— Что-что?
— Ничего. Вам послышалось.
— Вот так так...
Шилов внимательно смотрит на Булавкину:
— А ты ведь очень красивая, Булавочка. Влюбись в кого-нибудь другого, ладно?
— Ладно.
Из летнего павильона «Мосфильма» актер Георгий Жжёнов снова шагает в морозное и заснеженное Подмосковье, которое исполняет роль Финляндии. Шилов выходит из палатки, его колотит от холода.
Письма Незримов ненавидел не меньше снов, особенно когда их крупно показывали в кадре, писанные идеальным почерком:
— Красиво писал только Башмачкин у Гоголя в «Шинели».
В «Разрывной пуле» Шилов пишет письмо, камера движется вокруг него, совершая неполный оборот, а за кадром звучит голос Шилова. В письме он врет, что военные сборы затягиваются ввиду непростой внешнеполитической обстановки, врет, что работает в хорошем госпитале, все благоустроено, тепло, чисто, все необходимое оборудование, питание великолепное, жаловаться не на что, кроме работы, которой очень и очень много...
Ирина дома читает молча письмо от мужа, усевшись с ногами на диван, камера движется вокруг нее, совершая полный оборот, а за кадром продолжает звучать голос Шилова. Дальше в письме он объясняется в любви, жалеет, что не может приехать вместе встречать Новый год. Ира идет утром на работу по зимнему Ленинграду, всячески украшенному к Новому, 1940 году, она с грустью смотрит на красивые здания величественного города и слышит строки из письма мужа.
— Замечательно снято, и очень берет за душу! — отозвался прототип Шилова, просматривая предварительные кадры фильма.
Хирургу Шипову нравилось, хотя он и стеснялся, умолял: «Пусть будет не Григорий Шилов, а подальше от меня, какой-нибудь Егоров, Филимонов, что ли. Да мало ли имен и фамилий!» Но Эолу нравилось именно это сочетание: Григорий Фомич Шилов.
Вот он снова в палатке оперирует. Рядом с ним другого раненого оперирует Мезгирёв. Шилову помогает Булавкина, Мезгирёву — Лебединская. И так они встречают Новый год! Булавкина говорит, что с кем встретишь Новый год, с тем его и проведешь. Над ней смеются, мол, хотелось бы в другой компании и не в промерзлой палатке.
Постепенно Веронику стала раздражать эта пигалица-акробатка. Она вдруг оказалась неплохой артисткой, и Эол даже однажды не сдержался:
— У Жанны лучше, чем у тебя, получается.
Ника обиделась. Промолчала, потом долго плакала, уединившись. Во время съемок «Разрывной пули» она оказалась беременной, и Эол не давал ей повода для обид, заботился, чуть она побледнеет — тревожился. И постоянно спрашивал, чего ей хочется скушать. Но на съемочной площадке злился, слыша фальшивые интонации в редких репликах, прописанных Матадором в сценарии. Ньегес-то видел скудный актерский диапазон жены режиссера и не особо старался придумывать для нее фразы.