— Гад! — выкрикнула Лура. — Да тебя за такое мало в лягушку превратить!
— Не я!.. — квакнул Хотич, попятившись.
Следом в лавку влетела разгневанная Мурава. В руках у неё не было ничего, но при входе стояло помело, чтобы ежедневно можно было подметать помещение. Его и ухватила Мурава. Колдунья с растрёпанным помелом в руках; каждый мгновенно скажет, кто перед ним…
А перед этими двумя, перед разгневанными феей и ведьмой, сидел на невыметенном полу небольшой, но очень ядовитый и вполне половозрелый чащобный жаб.
— Пошёл вон! — в один голос выкрикнули Мурава с Лурой.
Обе знали, что на чащобного жаба это заклинание не действует, но столько силы было в из голосах, что грузная туша, бывшая только что Хотичем, не своей волей потащилось прочь.
Может он и хотел что сказать, но уже не мог.
— Пошла вон, гадина! — прозвенела Лура.
— Крин! — закричала Мурава, — скажи парням, чтобы сюда не совались! Не мужское дело жабов из дома выметать.
— Пошёл вон и дорогу сюда забудь!
— Эх, — сказала Пася, когда жутковатое действо завершилось. — А корпии я так и не успела купить.
Руки у неё тряслись, но она старательно делала вид, будто ничего особого не произошло, вот только с корпией и рядиночкой заминка вышла.
— А самой наколдовать не с руки? — поинтересовалась Мурава, которую тоже не сразу отпускало напряжение.
— Монетками проще.
— Будешь всё подряд за монетки покупать, то и вовсе колдовать разучишься. Где твои денежки?
— Уже в ящик кинула.
Мурава подошла к товарному ларю, вытащила из него покупки, вручила Пасе.
— Мама, ты что, теперь лавочница? — спросила Лура, во внешности которой ничто не напоминало грозную чародейку.
— Вот ещё… Я просто домохозяйка, — Мурава с улыбкой выговорила новое слово. — А лавка у нас теперь — магазин самообслуживания. Покупки делать — пожалуйста, а деньги вынимать — извини. Пусть копятся, неясно для чего.
— Ну и ладно, — насупясь сказала Пася. — Я буду стараться сама колдовать. А вообще, нам с Арченом пора в дорогу.
Так и вышло, что вниз пошли двое: Арчен и Пася. Арчен в одном лице вестник гибели и спасения: на поясе сверкающий махайр, а за плечами — бачок с панацеей. Чего ради в усадьбу попёрлась Пася, постороннему человеку не так просто и понять. Девочка, уже почти невеста, а на ногах мальчишеские беговки, на поясе даже не ковыряльник, а настоящий нож, найденный в вещах покойного Никола. Люди, даже маги, обычно не умеют проникать в память вещей, но сами вещи ничего не забывают. Пася тоже хотела нести баклажку с целебной водицей, но на её долю снадобья не досталось, и Пася всего лишь повязала на пояс кружечку, отмеривать дозу лекарства. Просыпающихся способностей лекарки достало, чтобы понять: лишку снадобья пить не следует. Как говорят матери: слишком хорошо — тоже не хорошо.