— А теперь скажи, — царедворец, только что собиравшийся помирать, повернулся и с прищуром глянул в глаза Арчену. — Чего ради вы вздумали нас спасать? Рано или поздно мор кончится, и войска, те самые, которыми я командую, пойдут в последнюю атаку на горы. Ваше селение это мелочь, которую мы пройдём, не заметив. Наша задача уничтожить лес со всеми его чародействами. Пусть там будет мёртвый склон, но там не останется злого волшебства. После этого никто не побежит в горы, еретики, от которых нынче нет спасения, переведутся сами или будут уничтожены. Я не верю, что ты не знаешь таких простых вещей. Значит, мне неизвестно что-то, что знаешь ты. Поэтому я спрашиваю, чего ради ты пришёл сюда со своей панацеей?
— Так оно и есть. Я знаю то, что неизвестно никому из вас…
Договорить Арчен не успел. Из-за портьеры выбрался ещё один вельможа, пышно одетый и щедро сбрызнутый чумными нарывами.
— Я вижу, вы тут сговариваетесь о заключении комплота, заговора против нашего богоданного государя, — произнёс он с теми интонациями, что отличали покойного Хеля, когда он на совете обвинял преступников и ослушников.
— Как можно? — искренне удивился первый из сановников. — К нам прибыли представители чёрных колдунов, они просят аудиенции светлейшего ба…
— Гна-ать! — тонко закричал новоприбывший. — На эшафот!
Болезнь превратила его крик в шип и писк, который от этого не стал менее страшным.
— Как вам будет угодно — покладисто согласился военный. — Нам принесли лекарство от жёлтой чумы, но если вместо излечения вы предпочитаете казнить посла…
— Я этого не говорил! — быстро поправился гражданский министр.
— В таком случае, — вмешался Арчен, — пройдём дальше.
Следующее помещение, уже не предбанничек, а нечто пошире, не то опочивальня, не то тронный зал, из которого куда-то вынесли трон. В те давние времена, когда Мурава сказывала малолетнему Арчену волшебные истории, он слушал невнимательно, и теперь не мог отличить опочивальню от тронного зала.
Барониссимус лежал на резной кровати, и Арчен заметил, что даже у гвардейца лицо было чище вымыто, чем у богоданного владыки. На губах пузырилась пена, только это указывало на тлеющую покуда жизнь.
— Пася, он умирает, спасай!
Пася уже привычным движением приподняла голову лежащего.
— Пей, пей, мой хороший и не вздумай помирать. Мы с тобой ещё в пятнашки сыграем…
Вокруг постели толпилось немало народу, хотя большинство, судя по всему, явилось поглазеть на агонию самодержца и не собиралось хоть как-то облегчить его участь. А один так даже рявкнул на Пасю: «Как ты смеешь!» — и хотел вырвать кружку с лечебным настоем. Арчен жёстко прекратил вмешательство, выдохнув простейшее заклинание: «Пшёл вон!»