Арчен согнулся и притворился беспечно спящим животным. Совсем беспечным быть не получалось, мешала мысль, что недаром звери сбиваются в стадо и выставляют сторожей. Кто-то здесь охотится за ними, а значит, может напасть и на человека.
Впрочем, такая тревога пробивалась и сквозь сон всего стада и потому не привлекала внимания охранников. Арчен сумел подобраться вплотную. Он не знал, какое оружие используют охотники, да и не было у него никакого оружие, кроме ножа и кривого махайра. Но, когда нет другого оружия, пользуемся тем, что есть. Арчен распрямился словно пружина выкованная Ирганом, и в прыжке перерубил караульному тонкую шейку.
Раздался громкий треск, брызнули искры. Арчена швырнуло на землю, неестественно вывернув руки и ноги. Это его и спасло. Будь иначе, он бы получил ещё несколько ударов, и уже не сумел бы подняться.
Легконогие звери скакали, лишь изредка ударяя копытцами по известковым плитам, и от каждого касания летели снопы искр. Арчену чудилось, что табун летит по воздуху, несомый молниями, бьющими из копыт. Арчен попытался подняться и не смог. Руки и ноги скрутило судорогой, даже живот словно в узел завязало. Выручила мысль, что кого-то милые убийцы боятся. Хрустя всеми конечностями, Арчен поднялся. Бросать добычу, доставшуюся так трудно, он не желал. Туша по-прежнему стреляла искрами, но Арчен сумел ухватить обезглавленного зверя за копыто и так потащил к лагерю, с трудом переступая непослушными ногами. Его заметили издали, Пася выскочила навстречу, ухватила другую ногу, ойкнула, получив удар от уже мёртвого животного. Мгновенно всё поняла, сорвала с головы платок и уже через платок ухватила копыто. Дело пошло быстрее, хотя Пасю и от земли не сразу увидишь. Мурава, конечно, Арчену за самоуправство выговорила, а потом принялась добычу разделывать. Мясо искрило и громко трещало под ножом, но познакомившись с печушей, стало на редкость вкусным.
Жизнь сошла с дурного круга, перекинулась на хороший. В этих лугах нет никакого барониссимуса с его бредовой ненавистью к мирным волшебникам. Нет леса негодного для жизни, где властвует брюхоед и чащобный жаб.
Все известные и изведанные беды здесь отсутствуют. Здесь трудно дышится, но к нехватке воздуха можно привыкнуть. Значит, можно жить, радоваться и не думать, что беды могут быть и вовсе неведомые. И если сейчас не порадоваться жизни, то когда ей вообще радоваться?
Покуда Арчен, самостоятельно и никого не спросивши, ходил на охоту, Кудря, точно так же, не поставив никого в известность, сбегал к проклятому лесу и срубил целую охапку молоденьких пихт. Разумеется, ему тоже выговорили, чтобы не делал на будущее такого, но колышки, не бросать же, пустили в работу. Кудря, не отдохнувший после похода, старательно ошкуривал колышки, с долей зависти поглядывая на Арчена, которому Лура и Пася, корчившие из себя лекарок, приводили в порядок ноги.