— Ты, наверное, удивляешься, сынок, — он обдал его лицо никотиновым дыханием, — что я оказался непоследовательным, да? Что обещал этим сутенерам несколько дней пребывания в камерах и не сдержал своего слова? Тогда послушай меня внимательно, мальчик. В течение трех дней мы закрыли всех сутенеров Бреслау, кроме некого Макса Негша, известного как Малыш Макс. Тот пропал. Последний раз его видели в кафе Франка на Матиасплац в субботу. Сегодня я проверил последнее место, где мог укрываться Малыш. Его там не было. Он исчез, испарился. Сегодня, после того как я привез всех сутенеров в эту камеру, я оставил вас на полтора часа, так? Тогда я пошел в свою комнату, где над пинтой черного хааса вкусно храпел наш замечательный шеф. Затем я сравнил отпечатки пальцев девочек Негша с отпечатками погибших. Сошлось. Эти две убитые девушки — это девушки Негша. Эти восемнадцать вонючек мне не были больше нужны. Затем я выгнал их, чтобы они не отравляли воздух, понимаешь? Ты еще удивляешься, сынок?
— Да, удивляюсь, — ответил гордо и простодушно Блюммель, — ведь с субботы почти ничего другого господин надвахмистр не делает, только просматривает картотеки с отпечатками пальцев. Я удивлен, что только сегодня, за минуту вы опознали отпечатки. Если бы вы правильно их определили, положим, в воскресенье, сами или с помощью возможного специалиста, избавили бы нас от трудностей по поимке всех этих сутенеров, не говоря уже о времени.
Мок посмотрел на коллег. Их лица выражали целый спектр смешанных чувств: от недоверия и негодования на дерзкого практиканта даже до немого одобрения его слов. Только взгляд Курта Смолора выражал полное безразличие.
— Ты когда-нибудь бывал в Африке? — спросил Мок практиканта, а когда тот отрицательно покачал головой, продолжил: — А я был. Два месяца в Камеруне. И знаешь что? За эти два месяца я так и не научился распознавать негров. Один был похож на другого. Не отличить. А как ты думаешь, что больше похоже друг на друга: негры или папиллярные линии?
— Ну, линии…
— Я смог их идентифицировать, только когда понял, что это должны быть женщины от Малыша Максима, а не другие. А чтобы до этого дойти, нужно было разыскать всех сутенеров этого города. Это невозможно было определить в лаборатории. Полиция — это не лаборатория, сын мой. Это запыленная и окровавленная улица. Там ты найдешь то, что ищешь.
— Не согласен, — возразил Блюммель. — Если бы вы поручили экспертизу специалисту, то было бы…
— Я должен был сделать это сам, — ответил Мок с улыбкой. — А почему? Это не твое дело, сынок. А теперь убери блевотину в камере. Все, что мы делали, мы делали в тайне от президента. Не может быть никаких следов от нашей секретной операции.