Щелкнула дверь, и в кабинет вошел профессор Артвинский, распространяя вокруг запах сигар.
— О, пан комиссар еще здесь… — удивился психиатр. — Вы нашли, что искали?
— Кажется, нашел. — Попельский встал с улыбкой и подошел к профессору. — И я хотел бы узнать данные определенного пациента. Имя, фамилию et cetera… Как говорят приписки на досье, все эти данные засекречены и закрыты в вашем шкафу… Могу ли я узнать данные пациента, — зачитал с папки, — номер 282?
— Да, конечно. — Артвинский открыл шкаф и достал из него серый толстый конверт.
Он уселся за своим столом на месте, освобожденном полицейским. Из конверта он вынул коробку с записками. Через некоторое время посмотрел на собеседника.
— К сожалению, я не могу дать вам, комиссар, данные пациента номер 282. Мне очень жаль…
Лицо Попельского окаменело.
— А почему же, пан профессор? — спросил он с притворным свободным голосом. — Ведь минуту назад вы были готовы мне ее предоставить!
— Не все фамилии могут быть раскрыты, даже особам доверенным. — Артвинский был явно огорчен. — В этом случае должна выразить свое согласие Комиссия Профессиональной Этики Львовской Медицинской Палаты…
Комиссар готовился к удару. Его мышцы застыли в стойке. Одновременно своим холодным разумом рассчитывал место атаки — висок или подбородок?
— Что Врачебная Палата имеет к делу? — не уступал он. — Неужели пациент 282 был врачом?
— И так вам слишком много сказал, — вздохнул профессор и посмотрел на своего гостя. — А теперь извините, комиссар…
— Большое спасибо, профессор, за любую помощь. — Попельский улыбнулся радостно, с большим трудом сдерживая себя от предстоящего предложения «как раз вы мне ответили». Вместо этого сказал: — Не всегда удается… До свидания, пан профессор!
— До свидания!
Полицейский вышел из кабинета и закрыл за собой двери. Прислонился к стене и рассмеялся на мгновение беззвучно. Потом быстро двинулся к выходу.
— Это доктор Густав, рождения 97-го, — шептал он себе, перепрыгивая через две ступеньки. — Мне будет трудно его найти? О нет! — ответил он сам себе, подбегая к ожидавшей его пролетке. — Я хорошо знаю доктора Густава!
— Простите? — спросил фиакер.
— Подождите! — бросил вознице. — Сначала позвоню!
Телефонная будка стояла у клиники. Попельский набрал номер. Заремба ответил после второго гудка.
— Проверь как можно быстрее, — говорил лихорадочно Эдвард, — когда родился доктор Густав Левицкий!
— Это какая-то телепатия! — Голос Зарембы выдавал подобный оптимизм. — Я как раз хотел тебе кое-что о нем сказать…
— Проверь дату рождения Левицкого, понимаешь, Вилек!