Потом он повернулся, взял плащ Попельского со стола и подошел к комиссару.
— Повернись, Лыссый, — приказал он. — Рука у тебя повреждена, сам не наденешь мантии.
Накинул ему на плечи верхнюю одежду из верблюжьей шерсти и пошел к своим людям.
Эдвард Попельский, не задерживаемый никем, вышел из борделя. Он возвращался домой пешком, не обращая внимания на боль в руке и мелкий дождь. Он хотел как можно скорее поцеловать Риту и Леокадию.
Леон Ставский смотрел на свое обрезанное ухо и повторял сквозь слезы:
— Где Анелька, ну где Анелька?
Анелька, накрашенная тщательно и одетая в элегантное несимметричное платье, туфли на каблуке и шляпка с кружевной вуалькой и такие же перчатки до локтей, не напоминала запуганной девочки, какой она была до сих пор. Она сидела в вагоне-ресторане первого класса скоростного поезда до Варшавы и в молчании, сквозь облако папиросного дыма, смотрела на сопровождающего ее мужчину. Со своим благородным профилем, острым носом и узкими губами он напоминал ей Яна Кипуру. Она не могла разглядеть его глаз, потому что устремил их в окно, за которым проносился серый дождливый пейзаж какой-то подлюблинской деревни. Она погладил его нежно по руке.
— Не отворачивайся от меня, Гучу, — прошептала она. — Я хочу видеть твои глаза! Такие добрые и милые!
За головой доктора Густава Левицкого мелькали жалкие, покрытые соломой халупы. Он их, однако, не видел. Он смотрел на свое отражение в стекле, окруженного клубами папиросного дыма. Напоминал он дымок из благовония, который он видел двадцать лет назад, жарким июльским дня в Обошине.
Он проводил тогда свои очередные летние каникулы у дяди Зигмунта, который был имперско-королевским полицейским там же. Однажды был им отправлен в летний особняк графов Незавитовских с важным судебным отправлением и с приказанием, чтобы взамен принес квитанцию получения, собственноручно подписанную паном графом или его женой Лаурой. Введенный в прихожую слугой, держал квитанцию в руке и терпеливо ждал, пока кто-нибудь из господ соизволит к нему выйти. После четверти часа ожидания он утратил свое смущение. Прошел по гостиной и осмотрел всю мебель и картины. После двух четвертей часа начал ругаться под нос, после трех — решил выйти без подписи. Затем в гостиной появился пан граф Незавитовский, который взял квитанцию у мальчика и велел ему прийти через несколько минут в свой кабинет на втором этаже. По истечении указанного времени Левицкий был проинформирован именно слугой, куда идти. Когда он оказался в указанном месте, он понял, почему слуга, объясняя ему дорогу, странно усмехался.