Он налил себе водки из маленького, стограммового графинчика, одним глотком выпил и закусил шницелем. Алкоголь и вкусная еда пробудили в нем энергию.
Сначала поискать что-то на Ставского… Да, так и надо… Я буду следить за ним день и ночь! — говорил он мысленно сам себе. — Начну сегодня же!
Он выпил еще один бокал и посмотрел на большие часы, которые только что пробили четыре часа дня.
— Но сначала простой и менее трудоемкий проект, — сказал задумчиво Ганне, которая собирала со стола пустые тарелки. — Я должен сейчас позвонить профессору Кульчинскому!
— А зачем? — машинально переспросила служанка, которой уже досаждало молчание ее пана.
— Профессор Кульчинский опознал цветок, — ответил он ей невольно. — И заявил, что он не вызывает аллергии и не обжигает. Но, может, ошибся и найденные у Ханасувны лепестки не жасминовые? Может, это совсем другой цветок, которым хитрые продавцы подменяют трудный для содержания Jasminum? А может, именно тот другой цветок вызывает аллергии и обжигает? Как он называется? Ну как? Я забыл… — Ганна взмахнула рукой и пошла с подносом на кухню. Попельский вовсе даже этого не заметил. Он вытер рот салфеткой, закурил папиросу, сел в кресло под часами и начал громко говорить сам с собой. — Конечно! — Шлепнул ладонью по лысины. — Он называется стефанотис! А поэтому, primo, нужно узнать от профессора, стефанотис обжигает ли и вызывает зуд! Флористка призналась, что цветы очень похожи, почти неразличимы… Вопрос о стефанотисе предполагает, что ученый ошибся… Но может ли ошибаться такой ботаническая слава, как Кульчинский? А может, именно так и было и хорошо не распознал старые и высохшие лепестки! Он сам, впрочем, подчеркнул в разговоре с Виликом, что не имеет стопроцентной уверенности. Это все нужно узнать, потому что, быть может, ждет меня снова рейд по цветочным магазинам, где на этот раз я буду спрашивать о стефанотисе! И хорошо! И буду спрашивать до конца! А потом я найду этого ублюдка, который покупал стефанотис на отвратительное свидание с Элзунией!
Он встал, побежал в прихожую и сел за маленький столик, на котором стоял современный бакелитовый аппарат. В телефонной книге он нашел адрес и номер телефона ботаника. Он набрал пять цифр — 289-29 — и слушал медленный сигнал.
— Квартира профессорства Кульчинских, — услышал он через некоторое время тихий женский голос. — Я слушаю.
— Добрый день. Говорит комиссар Эдвард Попельский из криминальной полиции. Могу ли я просить к аппарату панна профессора?
— Пан профессор уехал вчера в Варшаву и вернется завтра. — Женский голос был еще тише, как будто собеседница Попельского раскрывала великую тайну. Затем он услышал шепот, а потом другой женский голос, властный и решительный: