– Ты говорил, что война начинается. Это правда
– Ты опять тут?
– Это моя голова в конце то концов!
– К сожалению. Ты не думал, за что боженька тебя так наказал – меня подселил? Может, есть за что?
– Какой боженька?
– Проехали.
– Ты так говоришь странно… по-русски, но как и не по-русски.
– Ой, вот кто бы говорил. Вот кому уроки грамотной речи давать – только не тебе. Сорок лет прошло – а твои перлы все еще помнят. Процесс пошел.
– Правда?! Меня помнят?!
– Да и матерятся каждый раз при этом.
– Матерятся это нехорошо.
– Еще бы нехорошо. Ты хоть понимаешь, каких бед ты наделал? Ты страну развалил!
– Как так? СССР что – нет?
– А ты только что понял? Нет.
– А что есть?
– Россия. Все пятнадцать республик теперь отдельные государства.
– Как отдельные? А СССР?
– Ты тормоз или как? Нету СССР, распустили в декабре девяносто первого в Беловежской пуще. Потом в Алма-Ате подтвердили.
– А как же… партия…
– Запретили. Потом КПРФ сделали.
– Армия! КГБ!
– Все промолчали в тряпочку! Впрочем, ты и тут отличился. Тебе предлагали собрать чрезвычайный Съезд. Ты ничего не сделал. Впрочем, как всегда[6].
Вечером – решил поговорить с Раисой Максимовной. С Волгой вопрос пока не решил, но ее любимые Елисейские поля раздобыл. Через помощника, а то ведь я и знать не знаю, откуда в СССР такие вещи добываются, дорогу к партийному распределителю не найду…
Уже стемнело, где-то вдалеке светились огоньки, было холодно, но уже мягко холодно. По-весеннему…
И я не чувствовал здесь себя чужим, как чувствовал много лет назад в другой стране…
– Рая… – сказал я
Она повернулась. Думаю, она поняла, почему я ее позвал гулять – здесь всё прослушивается
– Рая – сказал я – я решил бороться за пост Генерального секретаря.
Она смотрела на меня. И я видел, что она за меня боится.
– Ты, правда, так решил? – сказала она
– Да. Стране нужны перемены. Еще один – два старика – и всё. Конец.
Ветерок задул и почти сразу стих
– Ты как то изменился… – сказала она
– Я принял решение, Рая. Ты со мной?
– Ну а как иначе
Мы обнялись. Целоваться не стали… как то нехорошо… да и я понял, что они были скорее друзьями и соратниками, чем мужем и женой.
Но честными друзьями и соратниками
– Пошли?
Мы пошли к дому. И тут вдруг Раиса сказала задумчиво и с каким-то подтекстом
– Ирина…
Я не понял
– Что?
– Хорошо, что успели выдать. Она под другой фамилией…
Господи…
И тут я понял… до печенок осознал, во что я ввязываюсь. Что это не просто политика, не просто выборы. Всего сорок лет назад – тут могли всю семью…
А потом пришла мысль – может, меня для того сюда и забросили, как разведчика без возврата? Чтобы попробовать все это изменить, чтобы оставить эту страну лучшей, чем я ее нашел. И чтобы навсегда изгнать из людских душ этот страх, оставив их свободными.