– Вам назначено? – мурлыкнула она, мазнув по нам лукавым взглядом.
– На двенадцать ноль-ноль, – подтвердила Ника, смерив девушку брезгливым взглядом.
– А ваша фамилия?
– Не твоего ума дело, – высокомерно отрезала сестренка.
Как ни странно, секретаршу это ничуть не смутило. Я уже знал, что Ника может себя вести по-разному с разными людьми: со мной – сюсюкаться, с военными – быть холодной, но с настолько вздернутым носиком я видел ее впервые.
– Секундочку, – с едва заметной улыбкой сказала секретарша, взяв телефонную трубку.
Через пару минут мы уже сидели в кабинете знаменитого медиума. И тут тоже не было ничего сверхъестественного: очень уютное светлое помещение квадратов тридцать, дорогая деревянная мебель, заполненные книгами шкафы и огромные окна в пол. За добротным столом сидел мужчина лет сорока, явно высокого роста и среднего телосложения, в элегантном сером костюме, с аккуратной бородкой. С виду классический добрый доктор, как их показывают в американских сериалах. В принципе, если бы доктор Хауз сохранился раза в два лучше и был чуть моложе, чем в сериале, медиум бы даже чем-то походил на него. И да, никакого тебе стеклянного шара на столе или карт Таро. Тоже мне, медиум.
– Вероника Михайлова, здравствуйте, – приветливо улыбнулся он, встав со стула и коротко поклонившись.
Хм, сохранение инкогнито? Плевать! И зачем, спрашивается, она парик темный надевала?
– Здравствуйте, Джеймс, – кивнула Ника.
«Похоже, они уже знакомы», – подсказал проснувшийся во мне Капитан Очевидность.
Мы сели в кресла напротив хозяина кабинета.
– Как поживает ваш отец?
– Все хорошо, спасибо, – вежливо ответила девушка. – Потихоньку разгребаем дела. Но мы сегодня по другому вопросу – моему родственнику нужна помощь по вашему профилю.
Мужчина понимающе кивнул:
– Проблема с призраком?
– Можно сказать и так. Они проявляют к мальчику очень странный интерес. И есть подозрение, что он видит вообще всех призраков, а не только тех, что хотят показаться людям.
Я, как обычно, поморщился от «мальчика», но привычно сдержался. Думаю, со временем вообще перестану реагировать и смирюсь со своей подростковой участью.
– Что ж, давайте посмотрим, – предложил медиум.
Встав из-за стола, он подошел ко мне, положил руку на голову и закрыл глаза. Вот теперь я чувствовал себя совсем по-идиотски.
Минут на пять мы застыли в полной тишине, но, судя по спокойному лицу Ники, это было совершенно нормально.
– Ты и живой, и мертвый. И старый, и молодой, – вдруг произнес медиум.
В смысле старый?! Мне всего тридцать пять было до того, как меня принудительно омолодили!