Меня всегда поражала в диалоге «Федон», где особенно ярко выражен этот дуализм, характерная черта наивного бессердечия и неделикатности, которую, я уверен, нужно поставить на счет Платону, а не Сократу. В одном месте беседы умирающий мудрец дает ясно понять, а в другом – прямо говорит своим плачущим ученикам, что разлука с ними нисколько его не огорчает, так как в загробном мире он рассчитывает встретиться и беседовать с людьми гораздо более интересными, чем они.[68] Я думаю, что если бы болезнь не помешала Платону находиться самому в числе этих плачущих учеников, то он уже из одного самолюбия остерегся бы вложить в уста Сократа столь бесцеремонное утешение. Но хотя в этом особом случае дуалистический идеализм мог бы быть выражен более тонким и изящным образом, сущность его достаточно определилась в уме Платона, и совершенно ясно, что при этом воззрении нет никакой логической точки опоры для установления положительной связи между двумя мирами.
Не находил родоначальник идеализма никакого соединительного пути между пребывающим на умопостигаемых высотах существом истины и здешнею юдолью, затопленною потоком чувственных обманов. Не было связи между совершенною полнотою богов-идей и безнадежною пустотою смертной жизни. Не было связи для разума. Но произошло нечто иррациональное. Явилась сила средняя между богами и смертными – не бог и не человек, а некое могучее демоническое и героическое существо.[69] Имя ему Эрос, а должность – строить мост между небом и землей и между ними и преисподнею. Это не бог, но естественный и верховный священник божества, т. е. посредник – делатель моста. Младший брат и наследник Греции – народ римский – тождество этих понятий выражает одним словом «pontifex», что значит и священник и строитель моста, – разумеется, не через обыкновенные реки, а через Стикс и Ахерон, через Флегетон и Коцит; и тот же всемирный народ сохранял предание, что истинное имя его вечного города должно читаться священным, или понтификальным, способом – справа налево, и тогда оно из силы превращается в любовь: Roma (соотв. греческому ‘Ρώμη – сила, по дорийскому диалекту ‘Ρώμα; сравни известное Χαίρέ μοι ‘Ρώμα ϑυγάτηϱ ʼΆρηος), читаемое первоначальным, семитическим способом – Amor.
Без посредничества этого могучего демона нельзя обойтись ничему живущему: так или иначе оно прошло и пройдет по его мосту. Вопрос лишь в том, как воспользуется человек этою помощью, какую долю небесных благ проведет он через священную постройку в смертную жизнь.
Когда Эрос входит в земное существо, он сразу преображает его; влюбленный ощущает в себе новую силу бесконечности, он получил новый великий дар. Но тут неизбежно является соперничество и противоборство двух сторон, или стремлений, души – высшей и низшей, которая из них захватит себе, обратит в свою пользу могучую силу Эроса, чтобы стать бесконечно плодотворною, или рождающею в