Я: Ты сказал, что вы с матерью часто – в особенности весной и летом – жили в Глуши, иногда месяцами подряд. Мне также сообщали, что пятьдесят или более лет назад аннезийские дети часто приходили поиграть с детьми людей на дальних фермах. С тобой нечто подобное происходило? Ты когда-нибудь видел там кого-то из аборигенов, помимо себя и своей матери? Мы ведь уже четыре дня идем и не встретили ни одного.
V. R. T.: Но мы почти каждый день сталкивались со множеством людей, видели много животных и птиц, видели живые деревья, и это все было именно в нашем путешествии за эти четыре дня. Это еще не самая Глушь, где можно увидеть, как боги сплавляются вниз по реке на бревенчатых плотах и в колодах, где странствуют деревья и обитают боги с большими и маленькими головами, увенчанными венками из водяных цветов, где водятся люди-лоси, у которых головы, волосы, бороды, руки и тела совсем как у людей, а ноги – как у красных лосей, так что они спариваются с женщинами-коровами дважды за раз: сперва как звери, а потом как люди, и они всю весну сражаются друг с другом в холмах, а потом, когда черные ножеклювы прилетают обратно с юга, расстаются друзьями, как прежде, и уходят, сложив руки, и воруют яйца из гнезд сосновых грязеедов или швыряются в меня камнями. А еще там водятся Дети Тени, они являются по вечерам покувыркаться в пене ручейков – мама не отпускала меня дальше тени от своих волос, когда я был еще совсем маленьким, – после заката, но потом я подрос, стал бегать вслед за ними и кричать им, чтобы проваливали прочь, они верят, они всегда верят, что могут набежать на тебя, кусаясь и ворча, все вместе, но если быстро повернуться и закричать, они этого не сделают, потому что их никогда не бывает в действительности так много, как они хотят показать, ибо некоторые из них обитают только в чужих разумах, а когда наступает время драться, они тают и сливаются друг с другом, и пропадают, и после этого они суть одно.
Я: Почему же мы с тобой еще не видели ничего столь странного?
V. R. T.: Я же видел.
Я: Но что именно ты видел, пока был со мной?
V. R. T.: Птиц, животных, живые деревья и Детей Тени.
Я: Ты имеешь в виду звезды. Если увидишь еще что-то необычное, ты скажешь мне об этом, не так ли?
V. R. T.: (Кивает.)
Я: Ты необычный мальчик. Ты ходил в школу, когда жил у папы на Французском Причале?
V. R. T.: Иногда.
Я: Ты почти мужчина. Ты никогда не задумывался, чем тебе заняться в ближайшие несколько лет?
V. R. T.: (Плачет.)
На последний вопрос я не получил ответа, потому что мальчишка ударился в плач. Я пришел в такое замешательство, что на миг приобнял его рукой за плечи и отошел от огня, оставив его в одиночестве где-то на полчаса. Я бродил в кустарнике, и крупные, блестящие, лиловато-синюшные, точно губы покойника, черви бесшумно извивались у меня под ногами в ночи