.
V. R. T.: Вы оставили мясо лежать на земле. Можно было бы подвесить его на ветвях деревьев, чтобы Свободные Люди и Дети Тени могли залезть туда и снять его. А вместо этого вы бросили мясо на землю, и теперь за нами идут медведь-трупоед и кокошниковый тигр.
Я: Ах, вот что тебя заботит? Если мы добудем еще мяса и я дам тебе веревку, ты подвесишь его на ветвях? Для них?
V. R. T.: Да. Доктор Марш…
Я: Да, что?
V. R. T.: Как вы думаете, я мог бы стать антропологом?
Я: Почему бы и нет, ты умный юноша, но потребуется много учиться и пойти в колледж. Сколько тебе лет?
V. R. T.: Шестнадцать. Я знаю насчет колледжа.
Я: На вид ты старше, я бы дал тебе по меньшей мере семнадцать. Ты считаешь в земных годах?
V. R. T.: В годах Сент-Анн. Они дольше земных, потому-то мы, Свободные, и растем так быстро. Я мог бы выглядеть старше, если бы пожелал того, но я не хочу меняться слишком заметно по сравнению с тем моментом, когда вы впервые увидели меня и наняли нашу лодку. Но… а вы ведь на самом деле не шутите, когда говорите, что я мог бы пойти в колледж?
Я: Не шучу. Я не сказал, что ты мог бы пойти сразу в колледж: у тебя нет необходимой для этого подготовки, надо посвятить хотя бы несколько лет учебе, по крайней мере освоить начала иностранных языков – но погоди, я забыл, что ты уже умеешь немного говорить по-французски.
V. R. T.: Да, я знаю французский. Мне придется в основном читать.
Я: (Киваю) Да, в основном читать.
V. R. T.: Я знаю, что вы принимаете меня за неуча, потому что я иногда странно разговариваю, но это потому, что отец так меня воспитал – он учил меня выпрашивать у людей деньги; но я могу говорить иначе, любым способом, если захочу. Вы не верите, так?
Я: Ты сейчас говоришь очень правильно – думаю, что ты имитируешь меня, не так ли?
V. R. T.: Да, я научился говорить так, как говорите вы. А теперь послушайте. Вы ведь знаете доктора Хагсмита? Я буду доктором Хагсмитом. (В совершенстве имитируя голос Хагсмита:) Все это вранье, сущее вранье, доктор Марш. Ладно, давайте я вам расскажу одну историю. Однажды в то долгое время видений, когда Путеходитель был шаманом аборигенов, жила-была девушка по имени Три Лица. Как аборигенка, она использовала цветную глину, которую або находили у реки, чтобы рисовать у себя на грудях лица – одно лицо, на левой груди, всегда говорило: «Нет!», а второе, на правой, было нарисовано так, что говорило «Да!» Она повстречала в Глуши погонщика скота, и тот влюбился в нее, и она повернулась к нему правой грудью! И вот они лежали вместе целую ночь в непроглядной тьме – хоть глаз выколи, вы же знаете, сэр, какие там ночи, в этой Глуши; и он спросил, согласна ли она уйти с ним и жить вместе, и она сказала, что да, и что она научится готовить и убираться по дому, и делать всякие другие дела, какие обучены делать женщины человеков. Но когда взошло солнце, он все еще спал, и когда он встал, она уже ушла и вымылась в реке – видите, как забывчивы и непоследовательны эти сказки, – и у нее стало только одно лицо, ее настоящее; и когда он напомнил ей все, что она ему наобещала во мраке, она стояла, смотрела на него и ничего не отвечала, и когда он потянулся привлечь ее к себе, она убежала прочь.